— Ты не ответила на мое сообщение, — сказал Никко.
— Что ты здесь делаешь? — Я не знала, броситься ли ему на шею или ударить его по башке. — Ты не можешь быть здесь, Никко.
Он схватил меня за запястье, сбрасывая маску, и притянул меня к себе.
— Я тоже скучал по тебе, Бамболина.
Его слова разожгли огонь в моем животе, и я прижалась к Никко.
Я была так твердо намерена довести сегодняшний вечер до конца, что не давала себе времени подумать о последствиях. О том, как Никко, должно быть, относится к тому, что я здесь со Скоттом.
— Скажи мне, что ты все еще моя, — прошептал он мне в ухо, покусывая кожу там. Желание пронзило меня, и я прижалась к нему.
— Никко, ты должен уйти, пока никто тебя не увидел…
— Тише, любимая моя. Мне нужно было увидеть тебя. Мне нужно было знать, что у нас все в порядке.
— Где ты был? — Я уперлась руками в его грудь, моя решимость медленно трескалась и рушилась. — Две недели, Никко; уже две недели.
— Все сложно. Но я пытаюсь разобраться с этим, обещаю. — Он обвил рукой мою шею и притянул меня ближе, накрыв мои губы своими. Никко целовал меня с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Я не могла сделать ничего, кроме как отдаться ему.
— Господи, Арианна, — дышал он мне в губы. — Ты выглядишь потрясно.
— Я чувствую себя совершенно нелепо.
Мои глаза опустились вниз, но я заметила, что он смотрит не на мое платье, а прямо на мою грудь.
Я прочистила горло, ухмыльнулась, когда он посмотрел на меня и тяжело сглотнул.
— Если он хоть пальцем тронет…
— Этого не случится, я обещаю. Я здесь ради матери и отца, вот и все.
Челюсть Никко сжалась, когда он боролся с самим собой. Я знала, что он, вероятно, хочет противостоять Скотту, чтобы предъявить свои права на меня. Но он, как и я, был связан по рукам.
— Тебе действительно пора идти.
— Хорошо. — Он издал покорный вздох. — Только обещай мне, что будешь держаться поближе к Норе и своему телохранителю, хорошо?
— Что-то происходит? — Я нахмурилась. Что-то было в его голосе, срочность, которая активировала в моей голове тревожные звоночки.
— Все в порядке. — Он снова поцеловал меня в голову, задерживаясь. — Ты должна выйти первой.
— Подожди, как ты узнал, что я здесь?
— Я всегда слежу за тобой, Бамболина, даже когда ты думаешь, что это не так. Теперь иди.
Мы обменялись последним взглядом, когда Никко отступил, разрывая наш физический контакт.
— Люблю тебя, — пробормотала я, прежде чем выскользнуть из туалета. Я не могла остаться, чтобы услышать его ответные слова, потому что, хотя я изо всех сил старалась быть сильной, внутри я чувствовала себя слабой.
Внутри я чувствовала себя на грани того, чтобы начать умолять его забрать меня отсюда.
∞∞∞
— Дамы и господа, выпускники и друзья, — раздался по залу голос моего отца. — Для меня большая честь приветствовать вас сегодня здесь, в потрясающем концертном зале Монтегю, где мы собрались, чтобы отпраздновать столетие университета. Моя семья имеет глубокую историю с нашим великим округом, и именно благодаря моим предкам вы стоите здесь сейчас, в этом учебном заведении такого академического величия и достижений, формируя жизненный опыт и мировоззрение стольких наших детей.
Комнату наполнил хор аплодисментов. Скотт стоял рядом со мной, кивая и хлопая, как и все остальные собравшиеся здесь люди. Я не могла не чувствовать себя преданной. Мой отец создавал видимость такой честности и смирения, но все это было прикрытием. Он скрывал историю, которую изо всех сил старался сохранить в тайне.
Это было дерьмово, и меня это уже достало.
— Тебе нужно улыбаться, — прошептала Нора сквозь стиснутые зубы, кивнув в сторону моей матери, которая стояла рядом с отцом, хмуро косясь в мою сторону. Сюзанна и Майк Фасцини стояли по другую сторону от него, и все четверо не демонстрировали ничего, кроме улыбок и солидарности, пока мой отец держал аудиторию в напряжении.
— Тебе нужно расслабиться, детка, — наклонился Скотт, его губы почти коснулись моего уха. Я отпрянула, отмахнувшись от него распущенными локонами.
— Веди себя пристойно, — пробормотала Нора. Ее спутник, Дэн, немного расслабился после того, как Скотт стал держать свой бокал наполненным. Казалось, никто не возражал против того, что многим здесь было меньше двадцати одного года. Шампанское лилось рекой, а в баре можно было заказать пиво и другие напитки. С другой стороны, я отклонила три его последние попытки налить мне еще.