— Porca troia50, — пробормотал он себе под нос, сжимая кулак у бедра. — Он сделал это? — Энцо повернул ко мне лицо. Я знала, что выгляжу ужасно; красные рубцы, хотя и немного поблекли, все еще были видны. Не говоря уже об отпечатках пальцев на моем горле и порезе на нижней губе.
— И худшее, — призналась я.
Настала очередь Никко ругаться.
— Достаточно. Этого достаточно. Ее здесь не судят.
— Ты прав, сынок, это так. Но если мы собираемся помочь мисс Капицоле, нам нужно знать всю историю.
Как раз в этот момент раздался стук в дверь.
— Войдите, — позвал Антонио, и женщина, что была со мной прошлой ночью, проскользнула внутрь. На ней была простая белая блузка и черные брюки.
— Женевьева, — коротко сказал он.
— Извините, что прерываю, но Бейли только что прибыл, и он не один.
— Что, черт возьми, он еще натворил? — проворчал Энцо.
— Никко, иди, разберись с этим, пожалуйста.
— Я, но…
— Сейчас же, Никколо.
— Я сейчас вернусь, хорошо. — Он провел своей рукой по моей, прежде чем броситься вслед за Женевьевой.
Напряжение в комнате удвоилось. Энцо пристально смотрел на меня, его холодный оценивающий взгляд, как лезвие бритвы, скользил по моей коже. Антонио выдохнул, как будто собирался что-то сказать, но вместо этого снова откинулся на спинку кресла.
Молчание затянулось.
Мое сердце билось, как барабан, в грудной клетке.
Поэтому, когда дверь распахнулась, и я увидела Нору и Луиса, стоящих позади Никко, я чуть не вскрикнула от облегчения.
— Слава богу. — Моя лучшая подруга бросилась ко мне и заключила в объятия. Я поморщилась, и она тут же отстранилась:
— Черт, прости.
— Все в порядке.
— Не похоже, чтобы так оно и было. Я убью его. Я сдеру с него кожу живьем, отрежу его член и скормлю ему, этому отвратительному куску…
Антонио прочистил горло, и Нора медленно взглянула на него.
— Хм, извините.
Энцо фыркнул, и напряжение в комнате спало.
— Арианна. — Луис шагнул вперед, и я подошла к нему. — Мне так жаль. Я никогда себе этого не прощу.
— Это не твоя вина. — Я крепко обняла его.
— А ты еще кто такой? — Раздался голос Антонио.
— Луис, сэр. Луис Вителли, телохранитель Арианны.
— Понимаю. Ты был там прошлой ночью?
Лицо Луиса посерело, когда он кивнул.
— Я был в здании, но мистер Капицола попросил меня дать Арианне и мистеру Фасцини место для того, чтобы они могли… поговорить.
— Поговорить? — Энцо усмехнулся. — Похоже, этот чертов Фасцини не знает значения слова «разговор».
— Энцо, — вздохнул Никко.
— Тебе повезло, что я все еще стою здесь. Все это время ты встречался с ней, Капицолой. Врагом. — Он оттолкнулся от стены и подошел ближе. — Ты солгал мне, кузен, из-за гребаной девчонки.
— Мы это уже обсуждали. — Никко встал между мной и Энцо. Луис тоже попытался обойти меня, но я стояла на своем. Отказываясь быть оттесненной этими людьми.
— Я не мой отец, — повторила я, пристально глядя на Энцо. Его ноздри раздувались, гнев и ощущение предательства кружились вокруг него, как вихрь.
— Это не игра, малышка. Это гребаная война. Мы делаем неверный шаг, и люди страдают. Люди умирают. Ты готова к этому? Готова ли ты наблюдать, как страдают люди, которые тебе небезразличны? Готова ли ты…
— Тебе лучше прекратить это, Энцо. Предупреждаю тебя. — Никко прорычал эти слова, воздух вокруг нас дрогнул, потрескивая от предвкушения.
— Дядя Тони, — вмешался Маттео. — Может быть, тебе следует…
— Оставь их в покое. — Он осадил Маттео. — Она должна это увидеть.
— Ты предал меня. — Энцо бросился на Никко, с громким треском ударив его по лицу. Никко ухитрился толкнуть локтем своего лучшего друга, и они вдвоем закружились друг вокруг друга.
— Тебе нужно отступить. Предупреждаю тебя, Э.
— Отступить? Мне нужно вбить немного гребаного здравого смысла в твой непробиваемый череп, кузен. Она — враг. Ты в постели с врагом.
— Vaffanculo!51 — выдавил Никко, вскидывая руки в знак капитуляции.
— Она в эпицентре всего этого, Никколо, — вмешался Антонио. — Нравится тебе это или нет. Вопрос в том, достаточно ли она сильна, чтобы справиться с этим?
Все посмотрели на меня. Я чувствовала, как их взгляды прожигают мое лицо, когда я смотрела прямо перед собой. У меня не было ответов на все вопросы. Я едва держала себя в руках, мое тело было разбито и болело. Но если бы я проявила хоть каплю слабости, я понимала, что отец Никко использовал бы это против меня.