А духи… отдельная особенность Питкэрна. Тут была церковь, содержавшаяся за счет общины. Какие-то протестанты, то ли седьмой ночи, то ли дня — ни я, ни Вир не разбирались в сортах сектантов. Однако, на службы ходило человека два. Изредка играли свадьбы — вот, собственно и вся религиозная жизнь. Местный служитель культа, мистер Флинт, содержал огород, некоторую живность, а церквушка была «общественным достоянием», содержащимся, как дороги, библиотека, госпиталь и ратуша усилиями всех островитян.
При этом, «бытовой» религией, хотя и назвать религией упоминания духов и набор суеверий было нельзя, были обрывки верований в духов Маори. Причем статистически это работало, как ни парадоксально звучит. Не магия, но некий «флёр удачи» выполнение некоторых ритуалов достоверно приносило, что, если разобраться — могло быть основано на многомерных проявлениях. Ритуал, как ни забавно звучит.
Впрочем, я решил отложить размышления о структуре Мира, благо, брат серьезно задумался и даже с подозрением смотрел на меня.
— Ты так стремился учиться, а сейчас отказываешься? Уж не нашептал ли тебе это Фиро? — спросил он. — Или бес?
— Так я и буду учиться, только дома, — ответил я. — И решил я это задолго до удара молнией, просто не говорил. А через пару лет — просто сдам экзамены, технический колледж принимает их гораздо дешевле, чем полноценная учеба.
— И всё-таки, ты какой-то не такой, — выдал вердикт Тони. — Впрочем, говоришь разумно, вот только очень много. Не развязала ли та молния завязки твоего языка? — с улыбкой спросил он, на что я с улыбкой же пожал плечами. — Ладно, Вир, пусть будет так. Хотя я, признаться, долго уговаривал старых пней. И да, рад, что с тобой всё в порядке, — потрепал меня по плечу брат и направился к выходу, подмигнув, — тебя очень хотят видеть.
После его ухода в комнату с писком, гроздью бананов и прочих фруктов вбежала девчонка, ровесница моего тела. Ну, плюс-минус. Со словами «я так волновалась за тебя, Вир!» она бросила подношения на тумбочку, плюхнулась на кровать и обняв, глубоко поцеловала меня. Я же, отвечая на поцелуй, гонял в голове воспоминания о гостье.
Итак, Лилия Смитсон — девчонка, начавшая учиться со мной в пять лет, как, собственно, и все дети островитян. Внешне — более чем приятная, тёмно-рыжая, смуглая, с веснушками(!) что меня искренне изумило — я считал, что это прерогатива бледных людей, карими глазами, столь светлыми, что они были почти желтыми. Очень неплохой фигурой, как на мой вкус, и нежной кожей. И да, девушка и любовница Вира, да и шло все к свадьбе. Точнее, скорее к совместной жизни — церковные свадьбы игрались редко, обычно совет фиксировал совместное хозяйство в уведомительном порядке.
Довольно любопытная история отношений, решил я, прогоняя в сознании моменты памяти. Вир всегда был нелюдим, даже на первом году обучения, пятилетний карапуз отделился на прогулке от общей группы и из веточек и песка создавал домик в сторонке. В это время, пятилетняя рыжая карапузина внимательно смотрела со стороны, а через несколько минут подошла и требовательно произнесла: «давай дружить!», на что Вир недоуменно кивнул.
А я, просматривая воспоминания, старался не засмеяться во время поцелуя — со стороны это выглядело не как предложение дружбы, а «это — моё!»
И в очередной раз пожалел парня. С девочкой ему реально повезло. Она была рядом во время учебы, тормошила ушедшего в расчеты Вира, искренне интересовалась «что ты делаешь?» и теребила парня, пока он не ответит. С трудом (хотя в последствии — уже с интересом) вникала в механику и технику, да и была, по сути, единственной, с кем Вир общался не односложно и жестами. Вообще, как оказалось, Вир давно накопил на обучение для себя, просто ребята хотели поступить одновременно и в один колледж, копя уже на обучение Лилии.
Да и в плане любовницы Лилия была вполне на уровне, благо, времени узнать друг друга у ребят был не один год, а за хобот Вира девица ухватила сразу же, как только этот хобот проявил активность. Что, в рамках островной морали, было вполне естественно, кстати говоря. А вот то, что ни она, ни Вир не участвовали в «дружеских потрахушках» — скорее исключение, вызывавшее сначала смешки у подростков, а впоследствии — уважение и некоторую зависть.
А мне, в целом, девочка нравится, решил я, гладя объект мыслей по приятным выпуклостям. Ну и, надеюсь, сможет принять «обновленного» меня, потому что разбивать столь красивый, реально красивый, даже для самих участников, роман будет неправильно. Правда, задумался, я, надо «залегендировать» мои изменения. Благо, Тони, судя по многомерью, схоронился за дверью и подслушивает — всё же я слишком отличался от «прежнего себя», заметно даже по нескольким фразам.