Пауки – объект особой заботы. Их очень уважают за всеобщую проникаемость. Живут они везде – в камерах, карцерах, смертных коридорах, провожая зэка по вышак. У пауков многому можно научиться и наблюдать за ними не надоедает. Особенно, как они ловят мошек, мух, маленьких тараканчиков. Они очень быстро растут. Их можно вызывать на подсвистывание. Они доверчивы. Ждешь, бывало, в карцере часами, когда же, наконец, появится молодец из укрытия. Называешь его добрым именем, самым любимым именем друга. Вот, наконец, появился Иннокентий, притаился. Он тоже может ждать часами – стоять на вассаре. Паутина – чудо природы, в лучах, попадающих в карцер случайно, искрится, а какое сложное переплетение нитей! Забава, которая сразу отвлечет от мрачных мыслей и прилипчивых дум – наблюдать, как вошь перебирается по паутине. Вшей пауки не трогают. Сначала вошь пробует ползти, но запутывается в паутинных узлах и тут начинает акробатические номера выкидывать. Она кувыркается, как дельфины в гонолулском океанариуме, выпендривается, как Олег Попов на арене. Потеха, одним словом. Паук тоже наблюдает и, пожалуй, усмехается.
Мокриц и слезневидок хоть полагается тоже не убивать, но их не любят. В них воплощение подлинного тупоумия, уж больно скользкие, гадкие, как лысый хуй с прищуром городской следователь Леня Соловьев. Ни на что не годные, пусть себе живут и смердят в мокрых туалетах.
Мышки – еще одна отрада. Их в тюрьме много. Ловят их обычно шахматными досками. На доску кладут хлебца с сахаром, делают подпорку из карандаша, к которой привязывают нитку, и наблюдают. Надо тихо сидеть и за ночь можно парочку запросто поймать. Затем кому-нибудь в сидор положить, в узел с продуктами, спящему черту или пидору засунуть под одеяло. Можно и в сапоги, некоторые зэки их боятся и подпрыгивают в ужасе. С мышками можно играть. Их не убивают, а играют долго, пока кто-нибудь не скажет: «Садисты, подумайте, у мышки есть все же детки, подружки». И ее отпускают восвояси.
Крысы. Это вроде тоже зэки, умные. О них рассказы ходят всякие: и жуткие, и добрые. Жуткие – когда крыс много, они голодные. При всеобщем голоде крысы грызут трупы, начиная с ушей и носов. Крысы очень ловкие, верткие – лазят по канализационным трубам, толканам, унитазам. Часто там погибают, устраивая потопы в камерах. Вылезают мокрые. Позавидовать можно – настоящие воры.
Вам непременно расскажут о том, как один зэк поймал в карцере крысу, кормил ее, расчесывал, берег от ментов, а потом стал с ней передавать в другие карцеры и камеры ксивы, привязывая их к лапкам. Был в курсе всех тюремных дел. Она даже спала с ним иногда, прижавшись к груди. Многих выручила и предупредила. И вот однажды исчезла Королева. Зэки загрустили, думали, что менты прихлопнули. Судачили: «В капкан попасться не должна, она умница, берет пищу только из рук, отравить поэтому не могли, ментов различает по походке». Что же все-таки произошло? Однажды спит зэк и чувствует, что кто-то по его телу ползает. Приоткрыл глаза – на груди сидит Королева с детишками, крысятами. Пришла, не пропала.
Самые невероятные истории рассказывают о крысах. Они, оказывается, очень ловко деньги воруют и из хрустящих бумажек делают гнезда. При этом изображение Ленина на деньгах обгрызают, что-то он им не нравится. Обожают собирать зеленые трешки и коричневые рубли. Воруют по выбору украшения, серебряные и золотые цепочки, кулоны и даже куриные яйца. Три крысы-подруги подползают к яйцу, одна сверху захватывает его лапами, прижимая к животу и опрокидывается на спину, две другие берут ее зубами за хвост и тащат против шерсти в норы. Сотни яиц похищают за ночь, работая целыми коллективами. По повериям как только в тюрьме появится крысиный король – три и более крысы, сросшиеся хвостами, так жди, что «хозяин» скоро дуба врежет, или сам коньки отбросит, или его братва примочит. Королем таких крыс называют потому, что они передвигаются с трудом, как сиамские близнецы, садясь на других крыс. У всех тогда появляется веселое настроение, начальника перестают бояться. Он, гад, и не подозревает, что зэки знают о том, что его песенка в этом мире уже спета. В лагерях Карельской и Коми АССР, Урала и Сибири ходит много рассказов о медведях, которые помогают и выручают зэков, на лесные деляны приносят мед, оленину, давят незаметно сторожевых собак. Некоторые зэки, сказывают, имели медведиц-любовниц, а зэчки – мишек-ухажеров. Медведицы – это женщины, только в шубах. Разденешь такую – настоящая белокожая мадам. Мишки – парни обходительные. Медведи питают органическое отвращение к колючей проволоке и всякого рода лагерным заборам. Белые мишки в одном из Чаунских лагерей на Чукотке за ночь все вышки вокруг лагеря пораскидали, наведя панику на ментов-охранников, те с перепугу автоматы побросали, наложили в штаны и остались заиками до конца дней. Мишки повалили забор, проникли в зону и сразу в ларь, давай выкидывать зэкам продукты.
В тех местах, где водятся медведи, бывшим работникам лагерей лучше не жить, они их ловят, прячут под колдобину, чтобы протухли, а потом с аппетитом поедают. Если бывший охранник устроится в геолого-разведочную партию, тотчас в ней начнутся несчастья, склады будут разворовываться, лошади убегать. Не будет никому покоя. Медведи договорятся с росомахами и начнут преследовать отряд до тех пор, пока из него мент не исчезнет. Опытные начальники партий бывших работников зон к себе на работу не принимают.
Медведи очень благодарные и, не в укор людям будет сказано, стыдливы. На Чукотке, в бассейне Анадыря, когда женщины собирают голубику, то одевают на себя одежду без пуговиц, чтобы можно было легко раздеться догола. Дело в том, что мишки в этот период очень проказливые, стремятся подобраться и повалить бабенку. Нет, не для насилия, а потехи ради. А те, увидев Топтыгина-шалуна, раздеваются догола. Мишкам становится так стыдно, что они убегают прочь.
Есть и такой зверь-проказник, любящий переполох, величают его «друг с кисточкой» из-за красивых ушей. Это рысь. Очень любит она посещать лесные зоны. Стоит на вышке охранник, скучает, зевает, проклинает про себя советскую власть, и дни прошедшие отмечает крестиками в календарях (в нагрудном при себе и в другом – казарменном по вечерам, чтоб со счета не сбиться) сколько осталось до дембеля. Дни прошедшие со злостью вычеркивает. Ни один нормальный человек, время, прошедшее в конвойной сторожевой службе МВД, за жизнь не считает. Об этой службе с товарищами говорить зазорно, девушкам приходится врать и придумывать, что, дескать, служил в войсках ПВО, на худой конец, в стройбате. И в момент таких раздумий – прыжок. От страха – вопль нечленораздельный, бешеный лай собак и стрельба с других вышек. Что произошло? Побег? Зэки-то знают: зверь с кисточкой прошел по зоне. Рысь зэков не трогает, а охранников пугает до онемения. Считается, что рысь наказывает страхом и переполохом тех, кто не в ладах с моралью. Собак заключенные не любят. Они по своей изодранно-искусанной шкуре знают, что это за «друг человека». В сибирских селах идешь по улице и, если в подворье нет пса, ясно – хозяин в тюряге бывал. Псов любят те, кто не сидел и не вкушал жизни подневольной. Недаром именем собаки называется мент – легавый.