Репортаж в «Нью-Йорк Таймс» от шестьдесят пятого года был посвящён международной спецоперации по спасению заложников-европейцев во время известных событий в Бомбанге. На фотографии раненую девочку-подростка перевязывал Конрад – в куртке французского парашютиста, с автоматическим карабином за спиной.
– По подписи и тексту непонятно, кем он там был. Но явно – не боевиком Катанги, – сказала Лиза.
– Ну дела, – пробормотал Дьяков. – А что ещё за структура, членом которой он является? И откуда ты это знаешь?
– Эх, Игорь Анатольевич, – вздохнула Лиза. – Вы же сами учили меня быть внимательной к деталям. Перстень у него видели? Наградной. Общество «Эрец» объединяет людей, совершивших подвиг во спасение народа Израиля. Например, его членом был Шиндлер. И Отто Скорцени за похищение и вывоз Эйхмана.
– Копию паспорта отправь Николаю, пусть по своим каналам пробьёт. Ну, как обычно.
Когда Дьяков вернулся в кабинет, Конрад сидел сгорбившись у потемневшего монитора.
– Я найду свой дом. Паук на стене булочной. Четыреста пятнадцать шагов.
Поднял на Игоря ледяные глаза: – Меня зовут Толик. Анатолий. Папа называл меня Топольком.
6. Тополёк
Ленинград, 1939
Пятиэтажный дом на Петроградке был огромной непознанной страной. Толик устраивал экспедиции в разные его уголки и закутки, каждый раз открывая какие-нибудь чудеса.
Как-то дворник забыл запереть чердак, и Толя с другом Серёжкой Тойвоненом, сыном самого настоящего красного командира, пробрались туда, в загадочный прохладный полумрак.
Из слуховых окон косо падали солнечные лучи, пылинки танцевали в их свете, как балерины на сцене Кировского театра.
Перелезая через толстые, пахнущие смолой балки, исследователи добрались до сваленных в углу деревянных лопат, которыми дворник Ахмед счищал зимой снег с крыши, и прочего барахла. Среди скучных корзин и угловатых ящиков обнаружили толстенный «Атлас водных путей Российской Империи» за 1884 год.
Серёжка шмыгнул носом и с видом знатока заметил:
– Это древние марускипты. Дореволюционные!
Толик задумался и поправил:
– Не «марускипты», а «манускрипты». Только они тогда должны быть написаны на папирусе или этом, как его? На животной шкуре, в общем. Свиной.
Серёжка ярко представил себе знакомую по дедушкиной деревне свинью Машу, худющую, грязную и носящуюся по двору за курицами. Дедушка называл её «холерой» и «Антантой грёбаной».
Поймать Машу было делом неимоверно трудным, а уж написать на ней что-нибудь – и вовсе невозможным.
Поэтому Серёжка авторитетно покачал головой и, кого-то копируя, пробасил:
– Это вряд ли, голубчик!
Толик упал на ящик и захохотал, дрыгая ногами так, что слетела стоптанная сандалетка:
– Голубчик!!! Хы-хы-хы! Слово-то какое смешное!
Серёжка посмотрел на товарища и тоже начал смеяться. Потом лёг рядом на ящике и задрыгал ногами, но шнурованные ботинки не слетали.
Потом вместе искали жёлтую сандалетку. Потом обнаружили под открытым слуховым окном брошенное птичье гнездо размером с чайное блюдце, аккуратно сплетённое из сухих травинок, соломинок и веточек, в которых застряли пёрышки. На дне лежало маленькое, с лесной орех, пёстрое яйцо, рядом – такие же пёстрые скорлупки.
Толик затаил дыхание, прошептал:
– Из него должен цыплёнок вылупиться. Тихо, не спугни.
Серёжка возразил:
– Это рыбу можно спугнуть, тогда не поймается, а яйцо какое-то маленькое.
– Может, это будет маленький цыплёнок, воробьиный?
Они просидели, не шелохнувшись, до самого заката, пока с улицы не донёсся визгливый голос:
– Сергей! Ну куда запропастился, ирод? Домой иди, ужин стынет.
В следующий раз дверь на чердак оказалась закрытой. Судьба яйца так и осталась загадкой.
Из мрачных подвалов тянуло плесенью и могильным холодом, туда Толик ходить не любил. Старшие рассказывали, что там охотятся на дошкольников гигантские крысы с горящими красным огнём глазами.
– Вам там делать нечего, мелкие, понятно? Сожрут вместе с косточками. Лёку помните из тридцатой квартиры? Вот, сгинул там, и с милицией не нашли! Постовой пошёл, фонарём посветил и увидел гигантского крыса с окровавленной пастью, а из неё кусок помочи Лёкиных штанов свешивается. Ну, мильтон начал из своего нагана садить, все пули выпустил – а зверю хоть бы что, даже не поморщился. Так что не вздумайте соваться в подвал!
Сами-то старшие туда наведывались часто, видимо, устраивали засаду на чудовищного крыса. Однажды Толик пытался подсмотреть подробности охоты через разбитое подвальное окно, но ничего не разглядел толком, только услышал глухие раскаты хохота и почувствовал запах махорочного дыма.