-Бальтазар ра Кшахентадеш, присматриваю за этими дурачками,- руку обожгло поцелуем, ощущение раздвоенного языка, касающегося кисти, привело в замешательство. Поспешнее чем надо было, отдернула руку и спрятала за спину. Бали, видя мои действия, прищурился и усмехнулся. На что я только вздернула подбородок.
-Вот и познакомились,- потерли ручки близнецы. Еще на Земле заметила за ними привычку говорить одновременно.
-А теперь выйдите,- лица людей и нелюдя вытянулись.- Что так смотрите? Мне что перед вами переодеваться?
После моих слов мужчины быстро и бесшумно вышли за дверь.
Я скинула халат, напялила в первую очередь домашние штаны из теплой легкой ткани. Грудь холодила прохлада комнаты, и я поспешила надеть верхнюю часть нижнего белья. Накинула толстовку и пригласила гостей обратно в комнату.
Молния была застегнута не до конца, поэтому в вырез хорошо просматривался след от ранения. Чем Сиерий очень заинтересовался. Он рассматривал его чуть ли не под лупой, давил, ковырнул ногтем, понюхал.
-Присаживайтесь,- указала на кровать Маринки и стул у стола.
-Я постою,- проскрежетал Бальтазар, когда остальные расселись по местам. Близнецы, как и всегда впрочем, по бокам от меня, а Андар на кровать соседки поместил свою королевскую попочку. И потекла беседа.
Парни рассказали, что же произошло, когда я от ранения вырубилась. Как они искали Анну Жемчужную по городу. Я же поделилась информацией о темной материи и приврала, что из больницы меня забрала Марина, надо будет еще ей это сообщить, сказать им правду было большое желание, но червячок сомнения и голос разума остановили меня. Я храню тайну целого народу и не имею права подвергать его опасности даже косвенной из-за необдуманных действий. Может быть потом, позже я и признаюсь, но не сейчас. Чувство стыда поселилось в груди, они сейчас не лгут, а я все такая же врунья.
Бальтазар не участвовал в разговоре, только сверлил меня тяжелым взглядом и не замечал, как на него косятся ребята и понимающе улыбаются. Мне же через 15 минут стало некомфортно, я стала ерзать, хмуриться и удостаиваться понимающих взглядов. Ничего не оставалось, как показывать языки и стараться не обращать внимание на сердито пыхтящего дракона.
Он мне понравился еще на Земле, я старалась, как могла, объяснить ему свою симпатию, но наталкивалась на дружеское похлопывание по плечу от него. Тогда я решила, что не нравлюсь ему. Но теперь можно предположить, что он не хотел влюблять меня в себя, зная, что скоро уйдет.
Мы просидели до глубокого вечера. Марина, заглянув и увидев нашу идиллию, и что меня не собираются съесть, ушла к Эрту, своему парню, предварительно притащив с кухни пакет с пирожками, за что была удостоена бурных восторгов, как с моей стороны, так и со стороны ребят.
Когда я уже начала зевать, парни, быстро пожелав спокойной ночи, ушли. Меня же в скором времени поглотила сонная тьма.
Глава 4. О няньках, детях и динозаврах.
Следующий день был 2 субботой месяца. Что означало не только 2 пары, но и выход в город с первокурсниками. А так как "почетное" звание надзирателя несла я, то и обязательный инструктаж приходилось проводить мне.
Первокурсники трусливыми сусликами сидели на скамеечках в актовом зале студенческого совета. Все мероприятия, проводимые активом академии, совершались на небольшой сцене. На лицах моих подопечных отражалось неподдельное любопытство, но вопросы задать опасались. Сцена на полигоне облетела всю академию. Боюсь детки меня считают теперь абсолютно чокнутой.
Я заняла стул, который принесли мои любимчики. Каждый год в потоке первокурсников у меня появлялись люди-нелюди, удостоившиеся этого звания. Этот титул присуждался за особые "заслуги" передо мной. Например, прошлогодний любимчик Дейк умудрился напоить меня. Он, пока я отвернулась на других балагуров, подлил в мой любимый напиток из цитрусов гномского эхта. Вырубилась я через минуту, как осушила свой бокал. На следующий день вечером Дейк не мог ходить, вы не подумайте, я его не била. Просто за "заслугу" отправила чистить загоны животных, вот он и получил по темечку хвостом шиски. Шиска - нечто похожее на гибрид коня и ящерицы.
Самыми сложными наказаниями в академии были дежурства по загонам и лабораториям, а также уборка учебного здания. Строение было привередливое и драили его в ручную, обычно этим занимались гурсы, аналог домовых, но если им отряжали помощников, они были безмерно рады, ведь их маленький рост, не давал всех возможных преимуществ для уборки высоких потолков.