— Надо ещё проверить! — встрял Аспид.
— У нас тут есть знаки на опознание суру. Если это оно, то я знаю, какой ритуал может помочь! Ну, если нет, то будем дальше искать. Давай я тебе фотку знака пришлю, а ты девчонок проверишь?
— Хорошо! Я перезвоню потом.
Сердце замерло, а потом заколотилось часто-часто. Неужели Оле и Але всё-таки можно помочь? И родителям — Ужик не дурак, он понимает, как сложно им с такими нездоровыми детьми.
Часть Ужика уже ликовала в предвкушении, а другая боялась разочарования. Он посидел без движения пару минут, унимая и неуместную пока радость, и преждевременное отчаяние.
Посмотрел на присланное Коброй фото: да уж, знак сложный! Надо потренироваться, чтобы быстро и по возможности незаметно начертить его в комнате девчонок.
До близняшек он дошёл только через полчаса: еле удалось освоить замысловатый знак.
Оля рисовала, Аля спала. Он тихонько вошёл в комнату, прижал палец к губам, чтобы Оля не разбудила сестру, и сел на пол у кровати девчонок. Мол, просто так зашёл — соскучился. Дождался, пока Оля вернётся к рисованию, и начертил знак металлическим перстнем, который на последний день рождения ему подарил Полоз. Знак засветился и завис в воздухе, искрясь и сияя. Это оно! Это точно суру!
Ужик вскочил, разбудив сестру, и выбежал из комнаты.
Набрал номер Кобры:
— Проверил! Оно!
— Отлично! Так, а теперь организуй нам вечер без родителей. Я знаю, какой ритуал надо провести, но твоим родителям это не понравится.
— Хорошо. Спасибо, Кобра!
— Да пока не за что, — хмыкнула девушка, хотя по голосу было слышно, что ей приятно.
— За то, что тебе не всё равно.
— А вот это само собой, — серьёзно ответила она. — Мы же банда.
Ужик поразмыслил и решил отправить родителей в ресторан в субботу. Хотелось позвать Змей и провести Кобрин ритуал прямо сейчас, но если б он начал уговаривать отца и мать пойти развеяться в четверг, они бы точно заподозрили неладное.
Написал Кобре, что организует всё послезавтра.
Родители, к счастью, спорить не стали: оказывается, отец давно хотел вывести маму в свет, но не хотел нагружать сына. Ужик сначала удивился, а потом понял, что он в последнее время всё реже бывает дома, — наверное, родителям кажется, что он устал от них и от сестёр, но это не так. Это оттого, что быть Змеем — непросто. Нужно много времени и сил, много тренировок... ладно, главное — родители согласились.
В пятницу собрались у Полоза, чтобы обсудить ритуал. Оказалось, младенцев, в случае если они подхватили суру, натирают мёдом и пряностями, прогревают в горячей воде и укутывают в тёплое полотенце. Называлась эта процедура жутковато: “маринование младенца”.
Ужик молчал, слушая друзей.
— Но они-то уже большие! — возмутился Аспид. — Ну и как мы их натирать будем?
— Не “мы”, а “я”, — фыркнула Кобра. — Как раз потому, что большие уже.
— А они возражать не будут? — приподнял бровь Полоз, не отрываясь от телефона.
— А вдруг они родителям расскажут? — испугался Аспид. — Пришли друзья брата, заманили в ванную, натирали чем-то — нас же посадят! Может, нам их усыпить на время ритуала?
— Чем?
— Ну, Даш... Кобра, ты же медик! Вы там постоянно кого-то усыпляете! Наркозом всяким...
— Где я тебе его возьму? И потом — общий наркоз потенциально опасен для организма. Даже для здорового, а девчонки и так плохи. Извини, Ужик.
Он мотнул головой: мол, ничего.
— А снотворное? — поинтересовался Полоз. — Есть же детские дозировки, так?
— Тоже опасно, — нахмурилась Кобра. — Ужик, а ты что скажешь?
Ужик откашлялся и спросил:
— А может, я просто поговорю с ними? Скажу, что это наш секрет и нельзя об этом родителям говорить. Что это такое волшебство.
— И они поверят? — усомнился Аспид. — Ну, я бы в их годы не поверил.
Ужик тоже вряд ли поверил бы в свои десять, но близняшки, выросшие фактически взаперти, во многом были совсем детьми.
Полоз спрятал телефон и сказал:
— Попробуй. На ритуал ты их уговоришь однозначно: они тебе доверяют. А если потом предки тебя выставят из дома, переезжай ко мне. Места в доме хватит.
У Ужика защипало в глазах: Полоз готов предоставить ему кров. Вот, что значит друг. Он снова откашлялся и пробормотал: