ним, стараясь удержать свое место, шел Хметевский на корабле «Три Святителя». Но у Хметевского в этот момент был перебит подветренный фока-брас: его фор-марсель положило назад, и он» всем лагом уваливался на середину турецкого флота. Присутствие духа и хладнокровие ни на минуту, однако, не покидали ни капитана, ни команды. Пока наверху исправляли брасы, его орудия еще яростнее действовали на оба борта, громя турецкие корабли продольными выстрелами. До какой степени был высок боевой энтузиазм команды, видно из того, что за время всей этой суматохи с корабля «Три Святителя» было сделано по кораблям противника до 600 выстрелов.
Следовавший за ним корабль «Ианиуарий» спешил занять его место за «Евстафием», имея за собой корабль «Три Иерарха». Это!'было уже в 12 час. 30 мин. Так как «Три Святителя» вместе с турецким флотом был скрыт одно время в густом дыму, то корабль Грейга, идя на свое место за «Ианнуарием», первыми выстрелами доставал и по кораблю Хметевского. К этому времени, впрочем, Хметевский успел уже освободиться из затруднительного положения, по счастью, без особенного вреда, хотя и сближался с неприятельскими кораблями настолько, что одному из них своим бушпритом снес кормовой флагшток вместе с флагом. Сделав поворот, корабль «Три Святителя» снова вступил в линию за кораблем «Три Иерарха» четвертым. За ним в густом дыму входил снова в-линию уже пятым и Кло-качев на «Европе», далее по порядку туда же шел и «Ростислав» —* последний корабль кордебаталии. При этой случайной перемене мест и тесноте корабли не успевали верно соразмерить свой ход: напирал на линию корабль «Три Иерарха», напирал с ходу и «Ростислав», и потому их передние мателоты «Ианиуарий» и «Европа», снова поворачивая один за другим, вступали в линию за «Ростиславом» и снова, зарядив все орудия, открывали беглую канонаду.
♦19
4 Чесма
В исходе первого часа сражение было п полном разгаре. Все наши корабли подходили пилотную к турецкому флоту — так близко, что ни густой дым, ни гул пушечных выстрелов, заглушавший всякую команду, не могли воспрепятствовать нашим канонирам наводить орудия в корпуса непрптельских кораблей и производить опустошение в густой турецкой колонне. С русских кораблей стреляли ядрами, бомбами, брандскугелями, ниппелями — всем, что было ближе к рукам.
Около 1 часа пополудни приблизился арьергард Эльфинстона; завязали дело «Саратов», «Святослав» и вступил уже в линию последний — «Не тронь меня».
В это время корабль «Евстафий», имевший грот-мар-сель на стеньге, несмотря на самый тихий ветер, доходивший до штиля, понемногу уваливался на передовой турецкий корабль «Реал-Мустафа». Командир и команда были до того одушевлены боем, что от ядер постепенно перешли к картечи, а многие взялись за ружья. Турецкая команда, не выдерживая нашего огня, начала уже бросаться в воду. Пробовали на «Евстафии» взяться за паруса и перевалить фор-марсель. Но брасы оказались перебитыми, да и фор-марсель был сильно расстрелян. Тогда Круз хотел немного удержаться па месте при помощи буксировки гребными судами, но у него в наличии оставались только одна шлюпка и адмиральский катер — все прочие были повреждены во время боя. Во всяком случае на «Евстафии», кроме разве самого капитана, на сближение обоих кораблей все смотрели очень спокойно и даже не без удовольствия. Матросы приготовились к абордажу — принесли наверх люки и сходни. Кое-кто в дыму даже успел по снастям и реям перебраться на рангоут неприятельского корабля. Все приготовились ринуться на него, чтобы окончательно рукопашным боем на палубе овладеть крупным победным трофеем. Как вдруг... на турецком корабле показалось пламя из-под палубы. Это было как бы сигналом к обшей атаке. Пользуясь смятением у турок, наши
|
13оП и Хиосском пролпис 21 июня 1770 г |
матросы ворвались отовсюду на турецкий корабль: через порты, абордажные сетки и по русленям. Сам Круз поспешил распорядиться тушить пожар. Выстрелы смолкли. Приведенная в ужас турецкая команда очистила палубы и начала кидаться за борт. Появились мокрые маты, швабры, ведра, топоры, был приготовлен ручной брандспойт. Но тогдашними' пожарными средствами в знойный южный день трудно было остановить пламя. Оно бежало по смоленым снастям, охватывало бумажные паруса со страшной быстротой, подобной вихрю, которого никто и ничто не могло удержать.
Создавшаяся угроза гибели флагманского корабля вынудила Спиридова согласно требованиям морского устава перенести свой флаг на другой корабль. Вместе с Федором Орловым и частью своего штаба адмирал на катере перешел на «Три Святителя».
Предпринятые попытки оттянуть «Евстафий» присланными с ближайших кораблей шлюпками не дали результатов.
Все оставшиеся на «Евстафии» бросились спасать свой собственный корабль, потому что на турецком корабле пламя охзатило всю грот-мачту и перебегало уже по снастям на «Евстафий». В этот момент подбитая в бою грот-мачта подгорела и с треском свалилась на наш корабль, засыпав его искрами и горящими обломками. Это был критический момент, решивший участь «Евстафия».
С громом взвился к небу страшный столб огня и дыма-— корабль взлетел на воздух.1 Страшная масса
* В 1899 г. греческие водолазы получили от турецкого правительства разрешение на исследование морского дна в районе Чесменской бухты. Работа их, по свидетельству иностранных газет, оказалась очень выгодной. Они добыли множество драгоценностей с затонувших от взрыва кораблей; по слухам, они извлекли оттуда до 12 000 крупных и до 20 000 мелких червонцев и большое количество разной другой монеты, разную утварь, серебряные подносы, пушки с русским гербовым орлом, сабли и пистолеты, испорченные в воде. Все эти предметы были отправлены в Константинополь, и на долю водолазов досталась большая сумма денег.
Часть предметов, поднятых с корабля «Евстафий»,’' поступила в Морской музей.
горящих обломков завалила турецкие корабли и наш ближайший корабль «Три Иерарха». .,Только хладнокровие и распорядительность Грейга спасли его от опасности.
В это время, когда с наших кораблей были посланы шлюпки, сначала для того, чтобы вывести «Евстафий» из его опасного положения, а потом чтобы спасать людей, упавших в воду после его взрыва, на неприятельских судах уже началась паника. Часть людей бросалась за борт и старалась достичь берега. Головные корабли турецкой линии рубили канаты, сдавались цо ветру и на буксирах и под парусами спешили укрыться от наших выстрелов.
В минуту взрыва все смолкло, но потом снова еще ожесточеннее возобновился огонь наших кораблей. Не прошло еще и четверти часа, как новый взрыв потряс море и воздух: взорвался «Реал-Мустафа», сражавшийся с Крузом. Это было в 1 час 30 мин. пополудни— турецкие суда уже все обрубили канаты и, начиная с наветренных, сплошной массой, давя и цепляясь друг за друга, кто на буксире, кто по ветру, отходили в сторону Чесменской бухты. Смятение на турецком флоте было полное. Корабли наши и фрегаты, преследуя, осыпали их выстрелами. Четвертый в турецкой линии, адмиральский 100-пушечиый корабль, точно так же обрубив канат, запутался в своем шпринге и повернулся кормой к нашему кораблю «Три Иерарха», и Грейг, не пропуская момента, послал ему вдогонку продольный разрушительный залп. В исходе второго часа выстрелы начали смолкать, корабли наши стали на якорь. Сражение прекратилось.
IX
ФЛОТЫ ПОСЛЕ СРАЖЕНИЯ
Но сражение еще не окончилось.
Часу в пятом пополудни перед входом в Чесменскую бухту занял место наш бомбардирский корабль «Гром», начавший бросать бомбы в тесно скопившиеся турецкие корабли.