— Понятно.
В номер заглянул милиционер в форме.
— Товарищ капитан, можно вас на минуточку. — Позвал он, и понизив тон сообщил. Говорил он тихо, но я слышал всё. У меня не только зрение, у меня слух обострился, как у собаки, так я был напуган. — Номер осмотрели! труповозка приехала! увезли! Джуля след взяла, но на стоянке след потеряла. На машине преступники уехали. Трое. Есть ещё следы, дактилоскописты сняли отпечатки. Кинолога отпускать? Он отработал.
— Кинолога отпустить, объявить план-перехват.
— Есть, объявить план-перехват.
— Приметы машины-то хоть кто-нибудь сообщил, нашли?
— Нет. Мы сейчас плёнку видеонаблюдения просматриваем. Чётко снято. Оптика хорошая.
— Вот и прекрасно, что хоть оптика хорошая. Всё, мы идём.
Капитан вернулся, ткнул в мою сторону пальцем, строго спросил:
— А к нам, говоришь, за чем приехал? Я забыл…
— На работу устраиваться. — Первое, что на ум пришло, без запинки выдал я. — В торговый флот или на плавбазу. Обещали устроить. Владивосток же, Тихий океан.
— Этот Свешников обещал, да?
— Да.
— Проверим.
— И, значит, с соседями ты, конечно, не знаком, да? — включился в допрос четвёртый. Он уже демонстративно щёлкал предохранителем ПМа.
— Нет, — косясь на «игрушку» в его руках, ответил я. — Откуда?
— Понятно. — Опять повторил капитан. А второй наигранно удивился.
— Не вяжется, что-то, морячок. В одном самолёте прилетели, из одного города, в одной маршрутке ехали, в одну гостиницу поселились, номера рядом… Согласись, это не случайность. Не вяжется.
— Там целый самолёт таких был… — заявил я.
— Каких таких?
— Ну этих, случайных… Их же не выбирают… Да и вообще, я только из армии, мне в жизни устраиваться надо.
— Ну, с этим проблем у тебя похоже у нас не будет. Место мы тебе найдём!
— Товарищ капитан, не надо мне у вас, я сам хочу…
— Разберёмся. Повторяю, из номера не выходить, из города не… Понял? Сбежишь, приговор подпишешь.
— Не сбегу. Что я, дурак что ли…
— Ага. И правильно.
— Посмотрим.
4
Они ушли, а я остался размышлять… Точнее, приходить в себя. Вспомнил, мне ведь нужно позвонить. Я же должен, этому, заказчику. Я позвонил. Выслушал… Тц… Разговор передавать не хочется. Потому что «дядя» на меня наорал: куда я смотрел? кому он доверил? достали! везде сплошной фальсификат! он на меня в суд подаст! права передаст третьим лицам, тогда я узнаю, как людей обманывать и тому подобную белиберду. Я с ним в принципе был полностью согласен, хотя можно было и не орать: я прозевал, да. Прозевал. Да, проспал. Организм потому что молодой, неопытный. Не оправдал доверие, да, и вообще, поверил в стуки за стенкой… Я ведь думал они любовью занимаются, точнее — трахаются. А оказалось, и не кролик он вовсе, а магнитофон это сам себя… понятное дело что делал, а его самого и девушку… Ужас! Я проспал. Я прошляпил. Каюсь… Каюсь! Дурак! Идиот! Вляпался!
Короткий стук в дверь прервал мои грустные размышления. «Открыто», крикнул я, потому что не закрывал её. Даже с места не вставал. Думал. В себя приходил. Она и открылась.
В дверях возник двойник портрета товарища Эйнштейна, что в нашем классе над доской всю мою школьную жизнь висел, и такой же — один в один — помню, только физически материализованный и в очках, в армии, в учебке, читал нам лекцию по теме арабо-израильского конфликта. Маленький человечек, волосатый, носатый, в мятом костюме, при галстуке… а жара у нас на Юге, кто не знает, я там именно службу Родине проходил, как на солнце, он сильно потел, но терпел. Потому что лектор. Кстати, интересно рассказывал. Умный. Начитанный. К тому же шесть языков знает. Да-да, убедил нас в этом. Знает. Мы проверили.
— Можно? — спросил гость.
— А вы кто? — вместо ответа спросил я. Потому что удивился, так уж велико было сходство и с портретом, и с тем живым лектором. Я было подумал, не он ли…
— Я — Свешников. Николай Николаевич. — Ответил «тройник». — А вы, я понимаю, Волька, да?
— Да, — ответил я. — Только без Ибн. Это в прошлом, в детстве.