Прерывая, в кармане генерала требовательно забренчал мобильный телефон… Сергей Бадаевич очнулся, вице-президент умолк.
— Извините! — сказал генерал доставая телефон… — Я слушаю. — На другом конце связи был его коллега, полковник, тоже зам, но только по Приморскому краю. Разговор категорически не предполагал посторонних слушателей. — Я на минуту! — извинился генерал, поднимаясь из-за стола.
— Говори, слушаю тебя, дорогой. Только коротко, ты мне работать не даёшь. Докладывай, как там наши дела, всё в порядке? — Отойдя, потребовал Сергей Бадаевич.
В телефоне голос звучал торопливо, и приниженно…
— Нет, к сожалению. Виноват. Потому и звоню, Сергей Бадаевич. Извини, оторвал.
— Как это? Подожди! — остановил генерал. — Ты по прямому?
— Да я проверил, у меня без прослушки.
— Смотри, Гриша! — пригрозил Сергей Бадаевич.
— Отвечаю!
Академию Высшей школы МВД они заканчивали в одно время, в одном году, и защищались тоже. И темы у них были почти параллельными, но у одного была «рука» в Главном управлении, а у другого нет. Потому и направление получил туда, откуда поступал, но с повышением, во Владивосток. Но работа и общие интересы их сблизили. «Гриша» выполнял кое-какие «закрытые поручения» в своём крае от коллеги из Москвы, ждал перевода в Центр. Сергей Бадаевич обещал это, и тайное желание Григория всячески поддерживал.
— Ну, не тяни.
— Понимаешь, вчера ночью киллеров задержали, этих. Настоящих! Понимаешь? От вас которые, из Москвы. Прямо с рук на руки. В СИЗО сейчас. Я поздно узнал. Ничего сделать не смог.
— Как?! Ты же сказал…
— Да понимаешь, я сам не ожидал. Непредвиденное. Осечка произошла. Их один ваш задержал, полковник Пастухов какой-то. Сволочь! Ты не знаешь такого? Пойми, я всё сделал… Уже в суд дело передали, всё вроде, дело закрыто, с наркотиками и гексогеном, а тут…
— Кто, ты говоришь, кто?
— Григорий Михайлович Пастухов, какой-то. Ваш, по документам, из Москвы, не знаешь? Фамилия вроде знакомая, на слуху.
— Пастухов… Пастухов… Это который в отставке, что ли, из Главка, пенсионер? — Сергей Бадаевич растерялся, а главное, испугался. — Подожди, а этот, пацан, сыщик частный, он что… жив? До сих пор жив?
— Получается, да! Извини! По-крайней мере в сводках он у нас не проходил, и эти не смогли, говорят.
— Григорий! Так они что, и показания у тебя уже дают?
— Конечно. Наши вытрясут.
— Останови! Останови немедленно! Ты с ума сошёл! — забывшись, Сергей Бадаевич в голос заорал, быстро опомнился, едва сдерживая ярость и страх, зашипел в трубку. — Нет-нет, я ничего слышать не хочу! Ты мне говорил, что город твой, что никакие пришлые в нём и шагу ступить без твоего разрешения не смогут, что у тебя все по струнке ходят, все под тобой… А? Ты говорил мне, говорил?
— Ну говорил, Сергей Бадаевич, говорил. Так оно и есть, но… Мои команду уже получили, найдут москвичей и…
— Что «и», что? Идиот! Да ты знаешь, что с тобой будет, если твои не успеют, а эти и пацан всё расскажут, а? Ты представляешь, нет, идиот! Я тебя в порошок… гниду! Говнюк! Ты людей получил, придурок? Ты деньги получил? Ты что мне сейчас звонишь, зачем? Настроение мне испортить? В своём бессилии расписаться? Ты у нас там пешка или кто, полковник? Тебя для чего там поставили, бабки получать, пьянствовать, баб трахать? — Сергей Бадаевич не лукавил, у него было досье на замначальника краевого Управления МВД, те ещё картинки. — Ты слышишь? Ты меня слышишь?
— Слышу.
— Так вот, если слышишь, и в Москву ещё хочешь, два дня тебе сроку, чтобы всё было у тебя чисто. И никаких оправданий и отговорок. Концы в воду! Иначе, тебе должности не видать ни здесь, ни там… Уж… ты меня знаешь. Ты меня понял, товарищ полковник, понял?
— Понял, понял… Так точно!
— Вот и… Действуй, если «так точно». Через два дня доложишь… Другого ответа мне быть не должно! Помни, я не один… Надо мной знаешь сколько? И ты в связке. Тебе и не снилось. Крайним будешь! Понятно?
— Так точно! Есть! Будет выполнено!
— Так вот! То-то!