— Понятно… что не понятно, — пробурчал он, и приказал. — Слушай меня внимательно, сынок, и никакой мне самодеятельности: никаких аэропортов, никаких «линять». Ты ни при чём. Ты просто сосед. Запомнил? Сиди в номере. Смотри телевизор, пей чай. Ничего не видел, ничего не знаешь… Прилетел к Свешникову КолеНиколе — это имя такое, мой друг… Я ему сейчас позвоню. Связь только с ним. Что он скажет, то и делай. Жди меня. Я вылетаю. Сам тебя найду. Всё. Только спокойно. Только без нервов, сынок. Предупреждаю. Так надо. Ну, ты меня удивил, ну ты… Жди, короче, разберёмся. Звонок сотри.
Зачем стереть, я понял тогда, когда меня начали прессовать следователи. Откуда они узнали об… этом, происшествии, я не знаю, но они без стука ворвались в мой номер, четыре человека сразу. Все четверо с пээмами, разом собой заполнили номер, один сразу проскочил в ванную комнату, другой на балкон, третий метнулся во вторую комнату, четвёртый держал меня на мушке пистолетного ствола. Потом все четверо уставились на меня.
— Ну, — зло глядя, с такой же усмешкой приказал четвёртый, — колись, дорогой.
— Что рассказывать? — испуганно спросил я, тупо глядя в дырку ствола. От чёрной дырки мне стало плохо. Очень плохо. Поверьте, если бы я стоял, упал бы от страха. Хотя парень я, на мой взгляд, да и в армии, в слабаках не числился. Но в эту минуту… И не потому, что четыре ствола возникли перед носом, я не слон, мне и одного хватит, а вообще. Полная беспомощность и обреченность… Ё моё! К тому же, падать было некуда, я сидел. Остолбенел просто. Одно дело когда с кино— или телеэкрана в тебя целятся, другое дело когда живьём. Живым я, кажется, себя уже не чувствовал. Страх тупой, животный, полностью мной овладел. Я уловил: моя жизнь зависла на мушке ствола. Упёрлась в секунды и в кусочек свинца. И вправду, кто его знает, что у этого… у… у… на уме? У него, может, одна извилина, а вторая на спусковом крючке, а в конечной точке, мой лоб…
— Ты, парень, дуру нам не нарезай, — пригрозил второй, который с балкона вернулся. Пистолеты они уже опустили, даже в кобуры сунули все, кроме четвёртого. Он продолжал мне в лоб пистолетом целился. — Не то мы тебе такого сейчас наваляем…
— Без свидетелей, — подчеркнул первый.
— Да, — согласился второй. — Мало не покажется.
— И вообще, мы всё о тебе знаем… Ну! Лучше колись. — С угрозой в голосе предложил четвёртый.
— Чистосердечное признание, облегчает наказание. Слыхал? — устрашающе хохотнул первый. Все трое усмехнулись.
— Нет, парень, я вижу, нас не понял! — заметил третий.
— Зато я понял, считаю до трёх, — сообщил четвёртый и начал считать. — Раз…
— Эй-эй, вы чего это… — взмолился я. — Причём тут я? Я ничего не знаю.
— Ага, значит, ни при чём, говоришь? Но что-то знаешь. Кто причём? Кто? Говори.
Расколоться я не успел, да и не собирался — дядю Гошу подводить, ещё чего не хватало, — зазвонил мой сотовый. Я даже вздрогнул, как током меня пробило.
— О, а вот и звонок… Нам кто-то звонит. — Словно дурачась, проблеял второй. — Дай-ка сюда. — С угрозой приказал мне. Пришлось подчиниться. Второй взял телефон, нажал кнопку…
— Говорите. Вас слушают. — Понимающе переглядываясь с остальными, ответил он. — Кто? Свешников? Какой Свешников? А, главный редактор «Приморских ведомостей», и что. Кому вы звоните? Вольке… Кому?! Какому такому ибн Алёше? Вы чего мне, господин Свешников, голову морочите…
— Это мне звонят, — сообщил я. — Меня с детства звали Волька ибн Алёша. Алексей, это мой отец. Из книжки про старика Хоттабыча. Приклеилось. И в школе тоже.
Все четверо тупо смотрели на меня.
— А Свешников в твоей сказке тогда кто, подельник? — наконец спросил четвёртый. — Ты колись, колись, парень, мы всё равно всё узнаем.
— А Свешников — КолаНикола, главный редактор, — как о понятном, сообщил я. — Вы же слышали.
— КолаНикола, говоришь. Спрайт-пепси-кола? — прикрывая трубку рукой, съехидничал второй. — Погоняло такое, значит. Понятно. А чего он звонит, как думаешь?
— Меня наверное ищет. Я утром прилетел… Не стал беспокоить…
— Утром, говоришь… Сейчас узнаем. — Сказал второй, и спросил в трубку. — Так зачем вы, говорите, звоните, господин главный редактор… этому… вашему… эээ… ибн Алёше? А, узнать прилетел ли? Информирую. Мы в курсе. Прилетел. Да, похоже и залетел. Как в каком, в прямом. Нет, не для прессы. Это без комментариев. Он пока задержан по подозрению… В чём, в чём… Вам не обязательно знать. Да, тайна следствия. Нет, не беспокойтесь, репортёров мы не допустим… И вас тоже. Хорошо-хорошо, ваше дело. — Почти прорычал следователь, и отключил телефон. — Грозит каким-то начальством, редакторишка! Сейчас нагрянут, сказал. — С ухмылкой поведал угрозу остальным присутствующим. — Короче, вы, — он ткнул пальцем в мою сторону, — остаётесь в номере, и в городе под подписку о не выезде. Условно, пока. Вам понятно?