Я оказался прав. Вскоре в зал вошли четыре рыцаря в полных доспехах, встали полукругом, прикрывшись цельнометаллическими щитами, а за ними вошел ещё один в отменных доспехах и вместе с ним… мой маг.
Вот же гад, уже успел предать, а я ему зрение вернул. Мелькнула мысль, — надо было и с него взять клятву верности.
За рыцарями в зал вошло более десятка лучников и арбалетчиков. Нападавшие отхлынули с лестницы, оставляя меня в гордом одиночестве в качестве отличной мишени. Мой перстень нагрелся и я забеспокоился, срочно создавая перед собой невидимую стену энергетической защиты. А перстень все продолжал нагреваться, пока я не догадался обернуться назад. Там уже изготовившись к прыжку присели на задние лапы два очень странных волка. В голове сразу же возникло — Оборотни, их простое железо не берт в полнолуние. С перстня соскочила искра и меч засветился привычно багрово красным светом. Оборотни прыгнули почти одновременно, мешая друг другу. Одного я принял на щит, а второго рубанул по холке, потом достал и второго ударов в бок. Они взвыли и отскочили. Их раны не затягивались как ожидал я, а кровоточили какой то непонятной зеленоватой жидкостью. Их тактика изменилась. Один прыгнул на меня сверху, а второй пытался поднырнуть под мой щит.
Неужели они думают прокусить своими зубами мои доспехи? Ага, они просто пытаются сбить меня с ног, ну это у вас вряд ли получится. Верхнего я принял на щит, а нижнего пригвоздил ударом меча к полу и провернул клинок в его теле. Оставив меч в полу я выхватил кинжал и по самую рукоятку воткнул его второму, который повис у меня на щите, в подбрюшие. Он отскочил, а мой кинжал выпал на пол и его рана тут же затянулась. Ах ты сволочь. Я выдернул меч и сделал пару шагов вперед. Тот что был пригвожден к полу не подавал признаков жизни, а я с размаху нанес удар по голове приготовившегося к прыжку оборотня…
А в это время лучники и арбалетчики изготовились к стрельбе и ждали только команды. Было странным, что они не воспользовались моментом и не пытались атаковать во время нападения на меня оборотней. Правда на том месте, где лежали туши оборотней проявились человеческие фигуры и я узнал соседей по нашим номерам, которых встречал в трапезной. Значит к нападению готовились заблаговременно и тщательно. Непонятно только почему ни кто из нас троих не почувствовал присутствие нечисти.
Раздалась команда и лучники стали быстро стрелять, сделали залп и арбалетчики. Только вот что было странным, — и лучники и арбалетчики стреляли по своим. Прежде чем рыцари и панцирные воины пришли в себя больше десятка пехотинцев и три рыцаря уже лежали в лужах крови на полу. Оставшиеся в живых набросились на стрелков и быстро зарубили их. С улицы тоже донесся непонятный шум и лязг мечей. Я даже расслышал щелканье луков. Вскоре в дом ворвались двое окровавленных воинов: — Милорд, — закричал один из них, — засада! Люди Ланкастера окружили нас и почти всех перебили.
Вот теперь что то стало проясняться. Ай да маг, ай да сукин сын! Награжу гада от всех щедрот своих! Через некоторое время в дом ворвались мои рыцари и нападавшие стали бросать свое оружие, сдаваясь в плен.
Ну уж нет. — Сэр Чарльз, поднимите свой меч. Вы вызвали меня на поединок и я принял ваш вызов, так что божий суд состоится. Господа, обратился я к своим рыцарям, побеспокойтесь о факелах во дворе. Не думаю что сэр Чарльз струсит и откажется от своего вызова. а откажется, мы его просто повесим как разбойника на воротах этого постоялого двора…
Двор осветился неравномерным светом множества факелов. Мелькнула запоздалая мысль, — а как там Мила и Фрей? Но я отбросил её. Если б что то случилось, я бы уже знал.
Мы стояли друг перед другом в готовности к схватке. Наконец дали сигнал и бой начался. Не было никакого обмена ударами, разведки и прочих премудростей, что так характерны для турнирных боев. Сэр Чарльз сразу же перешел к активным действиям и признаться, даже немного ошеломил меня своим напором и той скоростью, с которой он наносил удары. Чувствовалось, что он мечник отменный. Я только защищался, принимая часть ударов на щит и меч, а часть пропуская. К счастью мои доспехи пока справлялись, а потом я решил перехватить инициативу и сначала перестал пятиться, а потом и сам стал отвечать ударом на удар. Несколько моих ударов прошли и сэр Чарльз сбавил напор и стал более осторожно вести схватку. Посчитав, что он устал в достаточной мере, я сам перешел в наступление и взвинтил темп. Теперь он только защищался и не помышлял об ответах. Дважды мой меч пробивал его защиту и с громким лязгом обрушивался на шлем соперника. Причем второй удар был настолько мощным, что он даже пошатнулся. Я провел ещё несколько комбинаций из ударов с верху и с боку и вновь нанес удар по шлему, а воспользовавшись моментом, когда мой соперник немного опустил край щита нанес колющий удар, но не в грудь, где наверняка доспехи были укреплены дополнительной пластиной, а в сочленение пластин на плече. Мой меч пробил доспехи и чуть было не застрял там. С трудом мне удалось его выдернуть. Мой соперник выронил меч, опустился на колено, опираясь на щит и с трудом поднял руку, признавая свое поражение и прекращая бой.
Краем глаза я заметил Милу и Фрея в общей толпе.
— Сэр Чарльз де Расинг, признаете ли вы свое поражение?
— Да признаю.
Постояв ещё немного на колене, он вдруг завалился на бок. Я подошел к нему и снял с него шлем. Бледное лицо страдальчески скривилось: — Кровь уходит слишком быстро и силы тоже.
К моему стыду, у меня не возникло ни малейшего желания оказать ему помощь, по этому я только наблюдал.
А он продолжал все тише и тише: — Смотрю тебе повезло больше и она приняла тебя, а я три дня добивался её расположения, но к себе она меня так и не допустила. А потом я почти год искал её дом, облазил всю округу но так и не нашел. А Лаура тут не причем, она не виновата, она выполняла волю отца и никогда тебя не любила, а притворяться ей надоело. Он захрипел, дернулся и затих. Его глаза непонимающе уставились в небо а лицо исказила посмертная судорога.
Кивнув на тело де Расинга я отдал распоряжение: — Позаботьтесь о нем, всех пленных отпустить, пусть забирают мертвецов и катятся на все четыре стороны, а оружие и доспехи отобрать, оно им больше не понадобиться…
В большом зале, где уже служки с постоялого двора испугано озираясь уже заканчивали смывать следы крови и составляли столы, я сел на лавку и задумался: Что то было противоестественно в том, что от такой небольшой раны сэр Чарльз так быстро погиб. Подошел Фрей и сел рядом:
— На нем было заклятие первой крови. Любая рана для него должна была стать смертельной, даже порезанный палец, а за это он получил возможность побеждать на всех турнирах и во всех схватках.
— Тогда почему мессир?
— Божий суд он потому и называется божьим, что тут не действует ни какая магия. К тому же это не турнир, а самый настоящий бой не на жизнь а на смерть. Вот его заклятие и сработало. А вот если б вы встретились на турнире, то я не уверен, что ты Франк смог бы его победить, хотя на тебе и венец Мебиуса. Не сиди тут долго, Мила вся испереживалась за тебя, сходи, успокой её, а после этого можно будет и перекусить.
— Вы то как отбились? — вяло поинтересовался я.
— Да у нас и не было никакого нападения. Так, пара стрел воткнулась в стены, да кто то попытался факел закинуть в окно. Мы больше переживали за тебя, особенно когда почувствовали, что в дело вступила нечисть. Это что было?
— Два оборотня в виде волков напали на меня со спины. Они кстати были твоими соседями по постою. Странно, что я их не почувствовал раньше, да и ты тоже.
— В этом нет ничего странного. Днем они обычные люди и распознать их звериную сущность практически почти невозможно, а вот в полнолуние они превращаются в зверей и тогда их тяжело остановить без заговоренного оружия или старого доброго чистого серебра…
Мила сидела на краешке кровати и всхлипывала. Видно было по зареванному лицу, что она всласть наплакалась. Я подошел и опустился перед ней на колени. Она взяла мою голову, прижала к себе:
— Ну зачем ты так поступил, зачем подвергал свою жизнь опасности? Ведь мог же сразу повесить его как разбойника, ведь он напал первым, из засады, ты имел на это все права… — Мила, у меня девиз "Честь — дороже жизни", а моя честь требовала сразиться с ним в открытом поединке. Ведь он прислал мне вызов и об этом знали очень многие. А если б я его просто повесил, меня могли обвинить за глаза в том, что если не струсил, то по крайней мере уклонился от поединка. А это пятно и на мою честь и на мою репутацию и на твою кстати, ведь мы теперь одно целое. Как говорит Фрей, — муж и жена — два сапог пара.