Хана Лонлейс прищурила глаза, в голосе прозвучали нотки металла:
– Вам ни к чему ваше оружие.
Маркус обернулся и проговорил с полной уверенностью:
– Если вашим яргорам будет спокойнее, приложив к моему горлу меч, я не против.
Хана Лонлейс жестом подозвала яргора, он встал так, чтоб в случае чего перекрыть любою возможность удара. Маркус взял свой меч и достал и ножен, направив в сторону от девушки.
– Гномья работа, – проговорил он. – Сплав трёх редчайший металлов. Лёгкий, что шпага, нерушимый, что ваше имя.
Полуторный меч не имел украшений, рун или каких-либо излишеств. Металл, что на свету переливался неуловимым узором, дол, гарда с небольшими ромбовидными окончаниями, рукоять, превосходно укрытая кожей, и навершие в виде простого слегка закруглённого ромба. Лишь редкий воин в этом мече сможет увидеть что-то уникальное и ценное.
Маркус повернул меч остриём вниз, приставил к столику с монетами и произнёс:
– Семейная реликвия «Стальная душа». Ваша ответ.
Сзади за парнем его люди готовы под землю провалиться, тот, на кого прежде он указывал, приложил к лицу руку, пытаясь себя убедить, что ему это мерещиться. Непроницаемые лица яргоров дали слабину, они смотрели с крайним удивлением. Хана Лонлейс восхитилась подобным жестом, но предстояло держать маску, ставить Алькамираль не хотелось совсем, хоть было понятно – её слуга не намного дороже этого меча, а возможно и дешевле. Просить время, пока яргоры посетят сокровищницу и найдут подходящий артефакт?.. Нет. Она не поставит себя в столь невыгодное положение. Хана Лонлейс взглянула на доску и твёрдо сказала:
– Боюсь, я не могу принять эту ставку. Партия почти подошла к концу. Столь...
Маркус позволил себе перебить девушку:
– Я сделал ставку именно на эту партию. Поздно что-либо менять. Ставьте в ответ, и мы продолжим.
Хана Лонлейс очень красноречиво по-женски улыбнулась и произнесла:
– Алькамираль, подойди и займи место моей ставки.
Эльфийка поклонилась вежливо и молча подошла к столику с монетами. Маркус протянул руку к доске и сделал ход. Хана Лонлейс внимательно взглянула на доску и ответила. Интересно, думала она, что станет делать воин, проигравший свой меч.
Ход за ходом Хана Лонлейс снимала с доски вражеские фигуры, остался буквально один ход до победы. Но вот Маркус двинул одну из фигур практически через всю доску и откинулся на своё кресло с самым довольным лицом.
– Вот и всё, – проговорил он. – Насколько мне известно, по правилам это победа.
Хана Лонлейс минуту рассматривала доску и просто не могла насмотреться, её любимая игра – и она терпит поражение. Да ещё какое. Из шестнадцати вражеских фигур на поле лишь три, и её ферзь в шаге от того, чтоб принести ей победу. Девушка расположилась удобнее в своем кресле.
– Это и была ваша тактика? – прохладно спросила она. – Потерять армию ради победы?
Маркус указал на фигуры и пояснил:
– Я не потерял ни одной фигуры. Стоит нам потратить пару мгновений и обе армии снова готовы к бою. А раз они не могут погибнуть, ими и дорожить ни к чему.
– Помниться, вы говорили, что плохо понимаете правила этой игры, а я вижу очень грамотно построенный капкан, – заметила Хана Лонлейс.
– Партия начинается не с шага первой фигуры, а с того момента, как мы решили сыграть. Все движения, все слова и даже вздохи, это то, что может использовать один генерал против другого. А фигуры... Это так... Внимание отвлечь.
Маркус повернулся к Алькамираль и заявил:
– Теперь ты принадлежишь мне.
Алькамираль взглянула на свою госпожу, та лёгким кивком подтвердила слова своего гостя. Эльфийка повернулась к своему новому хозяину и с почтением произнесла:
– Я к вашим услугам. Мое имя Алькамираль, вы вправе называть, как вам удобнее.
Маркус указал на столик и велел:
– Собери золото и отдай вон тому недовольному типу, который пытается меня взглядом придушить. Да, Том! Я затылком твои мысли читаю.
В это мгновение человек очень зло пробурчал:
– Я был бы счастлив, если бы это было правдой. Может, ума добавилось бы...
Маркус продолжил отдавать приказания:
– После отнеси меч яргору, который взял на себя ответственность за него. Самая великая и прекрасная Хана Лонлейс, – обратился он к хозяйке, – из всех... из всех, кого я встречал на белом свете, скажите, к этой служанке прилагаются какие-нибудь бумаги, вещи и ещё что?.. Или можно забрать прямо сейчас?
Хана Лонлейс смотрела и поражалась этой беспардонной наглости. Но ещё больше удивляло, как в свои движения он умудрялся вплетать разные знаки уважения к ней, казалось, его слова и поведение были верхом всего того, что не терпят Лонлейсы, но приказа о наказании не следовало. Хозяйка наблюдала, смотрела внимательно, как далеко он рискнет зайти. Маркус меж тем перестал обращать внимание на Алькамираль и полностью сфокусировал взгляд на Хане Лонлейс.