— Нет, — покачал Руперт, пришпоривая коня.
Ему казалось, что тот еле плетется.
— Ты хочешь загнать несчастное животное, которое ни в чем перед тобой не виновато, — истошно заорал Талис. — А я отстану от тебя и потеряюсь.
Руперт замедлил бег коня.
— Прости, дорогой, — с легкой усмешкой проговорил он, снимая Талиса с плеча и пряча того за пазухой. — Не щекочи меня и не царапай, — рассмеялся Руперт. — Я понимаю, тебе тесно за моими латами, но так надо — мы выезжаем на тракт, а там люди, караваны и гостиницы. — Он снова рассмеялся. — Потерпи немного. А потом примешь тот облик, который тебе нравится…
И он принял, когда они остались одни в снятой крошечной комнате. Зря Руперт так сказал ему. То была невероятно полнотелая красавица. Только не было желания у Руперта с этой нежной красоткой ложиться в постель — после всего, что ему довелось пережить, не доверял он девушкам. Но нутром он понимал, что это его Талис.
Руперт схватил девушку за руку и привлек к себе. Он долго вдыхал ее запах, пытаясь отвлечься от мысли, что сейчас вот-вот еще секунда и он займется с ней любовью.
— Это все равно ты, — прошептал Руперт, сжимая красотку в объятиях.
— Я, конечно, я — ласково пропела она. — Кто же еще?
Руперт не дал ей договорить, впиваясь в пухлые губы страстным поцелуем...
***
— Тебе не было противно?
Талис уперся подбородком в обнаженное плечо Руперта. Он тоже не был одет. Одежда и одного, и второго ворохом валялась возле кровати.
— Нет, — резко ответил Руперт. — Ты же оставался до самого конца девушкой.
Он вжался в кровать, старался не прикасаться спиной к обнаженной груди Талиса.
— Вылезай из-под одеяла и немедленно одевайся, — приказал Руперт.
— Значит, не понравилось, — многозначительно заметил Талис, отодвигаясь от мужчины.
Но тот быстро перевернулся на спину, заворачиваясь одновременно в одеяло, и привлек с себя своего ворона.
— Это неправильно, но…
— Не думай обо мне, как о парне, — попросил его Талис.
— А как мне думать о тебе прикажешь? — Руперт принялся покрывать его лицо легкими, как крылья ночного мотылька, поцелуями.
— Я дракон. И это мое истинное обличие, — начал говорить он серьезно, а потом заулыбался. — А все остальное… Я стану для тебя тем, кем захочешь. Мне нетрудно. Это даже не облик, а морок.
— Что? — напрягся Руперт, отстраняясь от него. — Ты хочешь сказать, что все это было не по-настоящему? Магия…
Он обиделся. Уже и сам перестал понимать, где правда, а где вымысел.
— Не магия, нет, — грустно покачал головой Талис. — Дракон — существо бесполое…
— Ты хочешь сказать… — развеселился вдруг Руперт, ему в голову пришла шальная мысль, — что и Правитель Ночи мог стать женщиной, если бы влюбился не в красавицу Акташу, а например, в красавца Акташа?
— Ага, — кивнул Талис. — Я же понимаю, что ты для меня не станешь девушкой ни при каких условиях. Вот стараюсь.
— Не надо быть кем-то, — покачал головой Руперт и снова принялся выцеловывать лицо Талиса, обхватив его руками. — Оставайся тем, кто ты есть на самом деле.
— А кто я для тебя? — сделав губы «уточкой», чтобы и в них его чмокнули, спросил тот.
— Ворон, который сидит на плече и болтает без умолку, но с которым мне не скучно, — принялся перечислять Руперт. — Дракон, который готов отдать свою жизнь за меня и кидается сразиться со всеми подряд, несмотря на то, что мне это совершенно не нужно. Человек с таким широким и любящим сердцем, готовый принять облик любой облик, только чтобы доставить мне удовольствие. Кстати, о последнем, — неожиданно посерьезнел мужчина, — я и хотел с тобой поговорить.
У Талиса от дурных предчувствий защемило сердце.
— О каких твоих тайных способностях мне не известно? — сирого спросил Руперт.
«Фух, отлегло»…
Талис почувствовал, как тепло разливается по телу.
— Это все, что я могу, — он честно распахнутыми глазами взглянул на Руперта. — Могу набросить, правда, только на себя невидимость. Зачаровать ненадолго. Но это и ты сейчас можешь. Могу летать, в отличие от тебя. Но твои способности джинна еще не до конца раскрылись, но это только вопрос времени. А когда вернется вся доступная мне магия, то неведомо.
Грустно вздохнув, Руперт подмял парня под себя. Он так и не выпутался из-под одеяла, чтобы не смущать Талиса и не смущаться самому.
— Знаешь, — произнес Руперт серьезно, — не хочу пройти по жизни невидимым, словно между небом и землей, и не оставить следа.