И теперь направляясь туда, Руперт знал, что амир красив и молод, но четко представлял, чего хотел получить от этой жизни. Что бы ни происходило — хоть разбойники разграбили богатый караван или товары не доставлены за море — его невозможно смутить резко изменившимися обстоятельствами или застать врасплох сложностями. Амир Файзулла просто набирал еще больше наемников для охраны караванов или покупал корабли, чтобы было потом с кого спрашивать за пропавшие товары. Он быстро терял интерес, если какое-то дело затягивалось или не выгорало, но за задания, причем чем сложнее и трудновыполнимее задача, тем больше вероятность, что именно амир Файзулла решит ее быстрее и лучше всех, принимался с огромным энтузиазмом. Он смел и уверен в своих силах, умел заработать деньги, казалось бы, на пустом месте, то есть на песке и ветре, но и легок в тратах, не скуп. Склонен к принятию импульсивных и необдуманных решений, весь базар только и твердил о том, с каким хладнокровием он приказал убить из ревности свою самую красивую и любимую наложницу. Якобы она ему изменила. Все спрашивали друг у друга, как можно это сделать в гареме? И, спрашивается, с кем? И как поплатился тот, с кем изменила наложница?
Последний вопрос тоже заинтересовал Руперта. Лорд Дитмар его просто выгнал, когда услышал о том, что его невеста изменила с его оруженосцем. Амир же Файзулла мог и самолично перерезать горло даже лучшему другу, если тот покусился на его собственность. И об этом говорили на базаре…
Оставшиеся талеры позволили без проблем пройти во дворец. Начальник охраны, ссыпав их в свой карман, повел Руперта по широкому мощеному двору с фонтанами и павлинами к амиру.
Тот возлежал на подушках в огромной зале с колоннами и равнодушно взирал на вращавшихся перед ним в танце девушек.
«Не танцовщицы, а наложницы из гарема, — хмыкнул про себя Руперт. — У этих оголены животы, но прикрыты лица. Они играют только глазами, пытаясь заманить в свои объятия господина. Танцовщицы бы улыбались, стараясь понравиться и оказаться не просто в объятиях красавца-мужчины, но и в его постели».
Амир Файзулла громко хлопнул в ладоши, прекращая танец и взмахом руки отправляя девушек прочь, и с любопытством взглянул на визитера, изучая его, хотя до этого откровенно скучал.
Воин — об этом красноречивее всяких слов свидетельствовал шамшир, висевший на поясе. Такое оружие для красоты не носят. Красив — тонкие черты лица подчеркивал легкий загар. Хорошо сложен: шипастые высокие наплечники подчеркивали широкие плечи, а пояс обвивался вокруг узкой талии. Всем хорош мальчик, но… Не в его вкусе. Он предпочитал светловолосых, а этот брюнет, как он сам.
Руперт тоже с нескрываемым интересом рассматривал амира. На базаре не солгали. Амир Файзулла молод, красив восточной красотой, строен и мускулист, как воин. Любит роскошь — его парчовый шервани расшит золотой нитью и украшен драгоценными каменьями и крупными розовыми жемчужинами. Настоящий правитель с гордым взглядом.
Руперт задумался — сейчас подарить ему камни или все же выждать момент? Второе ему нравилось больше — он выложит на стол рубин с изумрудом, когда появится повод.
— Садитесь, — похлопал рядом с собой амир. — И говорите…
Обычаи Руперт знал и от приглашения не отказался — он в гостях, поэтому станет есть и пить, что ему предложат, главное, не переусердствовать.
Амир Файзулла несколько раз похлопал в ладоши — снова полилась чарующая музыка и девушки закружились в танце, волнуя и завораживая.
— Я хотел бы поступить к вам на службу, — просто сказал Руперт.
— И почему вам не сидится дома? — усмехнулся амир Файзулла. — Вы же аристократ, найдите себе более достойное занятие.
— Не получится, — спокойно ответил Руперт
Он вынул из кошелька мешочек с камнями и бережно вытащил из него сначала изумруд, затем рубин и на раскрытой ладони протянул их амиру Файзулле. — Это вам.
Тот благосклонно принял подарок.
— Я бы рад, но не получится, — повторил Руперт. — Прежде всего я воин, и меч не позволит мне ничем другим заниматься, иначе он просто заржавеет.
— Странный вы человек, — хмыкнул амир Файзулла, поворачиваясь к нему лицом. — Продав драгоценные камни, которые только что мне подарили, вы могли безбедно существовать даже в нашей столице. Каждый день иметь в своей постели красотку. Но вы отдаете их мне и просите принять вас на службу, — он усмехнулся и прошептал: — Я никогда не смогу заплатить столько за службу, сколько стоят рубин и изумруд. Никогда. У меня служат не за деньги, а за интерес, при этом отдавая в казну половину заработанного оружием.
— Мне это известно, — невозмутимо отозвался Руперт. — Но я уже сказал, что воин, об этом кричит не только мой облик, а прежде всего меч, висящий у меня на поясе. — А деньги… — он покачал головой. — Они, конечно, нужны, но не настолько, чтобы существовать в столице. Я хочу жить и дышать полной грудью…
— Я понял вас, — усмехнулся амир Файзулла. — И приближу к себе. Завтра уходит караван с товарами к морю. Жить останетесь во дворце. А это вам для начала, — он снял с пальца перстень и передал его своему новому наемнику…
«Не доверяет, несмотря на поднесенные драгоценности, — рассуждал про себя Руперт, следуя за начальником охраны, который возник, словно из-под земли, когда его аудиенция с амиром закончилась. — Я бы, наверное, тоже не доверял. Появился невесть откуда, без рекомендации. Хорошо, что вообще на службу взяли».
Казарма, куда привели его, мало чем отличалась от дворца — на многочисленных окнах, отчего в помещении было светло, те же легкие шелковые занавески, покачивающиеся от малейшего ветерка, на низких столиках стояли блюда с фруктами, постели заправлены шелковым бельем.
«Золотая клетка», — грустно подумал Руперт. Он мечтал вырваться на свободу, а снова попал в полное подчинение своему господину.
— Вон тот матрац свободен, — начальник охраны махнул рукой в дальний угол казармы. — Осмотрись, пройдись по саду, послушай райских птиц. Да и вот еще что, — порылся в своих необъятных карманах и извлек несколько монет.
Руперт, грешным делом, подумал, что тот хочет вернуть талеры, которые он заплатил за вход. Только где там? Ему предложили продать перстень, выданный амиром авансом.
— Он тебе не понадобится в походе, — хмыкнул начальник охраны, — в караване будешь на всем готовеньком. По прибытии на место тебе заплатят. И обратно вернешься без трат, с другим караваном — их в обход пустыни шастает видимо-невидимо.
— В обход пустыни? — удивился Руперт.
— Ну да, — кивнул начальник. — Идти через Великую пустошь, образовавшуюся давным-давно в результате какого-то магического боя, настолько давно, что даже легенд не сохранилось о том сражении, небезопасно. Поэтому и пускают караваны в обход. На, — он протянул деньги на ладони. Смею заметить, хорошая цена за перстень, на базаре дадут меньше.
Врал поди, по крайней мере, так показалось Руперту, но бегать от лавки к лавке с драгоценностью ему было не с руки, точнее, ниже его достоинства.
— Купи перчатки к своему шикарному наряду, — усмехнулся начальник охраны.
— Перчатки? — не понял его Руперт. — Но на здешних базарах не продают их за ненадобностью.
— А ты поищи, — хмыкнул начальник, направляясь на выход и оставляя Руперта одного.
— Легко сказать «поищи», — фыркнул тот, взглянув на свои мозолистые от меча руки. — Да и сражаться в перчатках менее удобно, чем без них. А может?
Он решительно вышел из казармы, пересек двор, покинул дворец эмира, только махнув изумленным и охранникам и пообещав вернуться до темноты, и отправился снова на базар к тому самому торговцу, который помог ему экипироваться.
— Что-то забыли прикупить? — удивился тот, снова увидев перед своей лавкой недавнего покупателя.
Он не думал, что тот вернулся, чтобы то-то вернуть из купленного — товар качественный, вряд ли нашел что-то лучше или дешевле.