Пятая стихия… Старик с любовью взглянул на свою жену, которая уже тихо-смирно спала, отвернувшись к стене. Что он мог рассказать юноше, еще мальчику, о пятой стихии? Придет время сам все узнает…
На следующий день прямо с раннего утра Руперт разыскал Назара и заручился его словом, что тот возьмет его снова к себе в охрану, как только караван будет готов тронуться в путь.
— Опять корабли не пришли в порт вовремя, — пожаловался он Руперту. — Мне нет смысла сидеть здесь, деньги проедать, но и тащиться с пустыми повозками обратно не хотелось бы. На вырученные от продажи специй деньги я смог бы закупить товаров не только для амира Файзуллы ибн Басима, но и для себя лично.
Он улыбнулся и хитро подмигнул.
Руперт не сразу догадался, о каком товаре шла речь. Но потом вспомнил разговоры в таверне. Не только Назар ждал кораблей, но и весь город. С их приходом начинал работать невольничий рынок. Гадко, противно, ему казалось…
Но с другой стороны, невольницу можно было купить совсем недорого. Жена обходилась гораздо дороже.
Руперт встрепенулся. А почему бы нет? Оставить девушку старикам, а за нее выдать Гоца. И свидетели будут, что он приобрел живой товар. Например, тот же Назар подтвердит, если с ним сходить на рынок.
— Тебе-то зачем девушка? — расхохотался караванщик, когда Руперт высказал свое пожелание тоже купить невольницу.
А что? Деньги у него оставались — он отложил ровно половину, чтобы рассчитаться хотя бы частично с мастером и за перчатки. Оставался еще амир. Но Руперту же заплатит Назар за обратный путь. Хватит и на амира.
— Живешь в казарме, дома своего нет. Куда ты ее поведешь? — хмыкнул караванщик. — У меня жена старая, вот пытаюсь ей подобрать замену. А ты? Что ты ищешь?
— Мастеру, который обучал меня военному искусству, хотел подарок привезти, — невозмутимо отозвался Руперт. — Все думал, что бы такое ему подарить. У него все есть. А тут ты меня на мысль навел…
Идея подменить Гоца так прочно засела в голове у Руперта, что он решил сам наведываться в порт каждое утро и долго всматривался в горизонт, чтобы первым заметить парус. Теперь вообще ни у кого сомнений не останется, зачем он туда ходит. Да и потом свое «приобретение» обязательно к мастеру сведет. Ну в самом же деле, не тащить же его в казармы?..
— Так что-то там про драконов? И пятую стихию?
Руперт даже чертыхнулся, когда Гоц задал свои вопросы. Он хотел поговорить со стариками, как они отнесутся к тому, что в их доме появится помощница. Они одиноки, никогда детей не было, сами говорили, девушка могла оказаться весьма кстати. Денег он им немного оставит на ее содержание. А там, глядишь, еще наведается сюда, или разбогатеет и перекинет кошелек с караванщиками.
— Про драконов, говоришь? — усмехнулся старик.
Он расстелил коврик на земляном полу прямо рядом с циновкой Гоца и сказку, похоже, собирался рассказывать только для него.
— Драконы повелевали не только стихиями, но и хранили множество секретов, владели магией и берегли сокровища, — прикрыв глаза, затянул песню старик. — Они жили в мире и согласии среди людей. И те даже не догадывались, что в соседнем доме мог проживать не Надир, а самый настоящий дракон. Драконы умело маскировались под людей с такими-то знаниями и умениями. Но со временем люди захотели стать равными драконам и объявили им войну, чтобы покорить их и завладеть всеми драконьими знаниями. Они беспощадно убивали каждого, в ком текла хоть капля драконьей крови, забыв, что, живя с драконами бок о бок, так и не научились повелевать стихиями — земля, огонь, ветер, вода, оставшись без своих владык, стали уничтожать дома и посевы. Выжившие в той страшной бойне драконы ушли, покинув мир людей и бросив их на произвол судьбы. Они выстроили в самом центре мира неприступную крепость и укрылись в ней, спрятав в ней все свои богатства и секреты. Но люди и там их достали — они не собирались отступать до тех пор, пока не уничтожат последнего дракона. И тогда драконы отправили самого слабого физически, но наделенного самой сильной стихией — любовью — в мир людей. Нельзя было допустить, чтобы и эта магия погибла вместе с ними. Без любви мир просто перестал бы существовать. А сами погрузились в пучину, унеся с собой все секреты и оставив на месте, где когда-то стояла крепость, выжженную землю. Они засыпали ее песком, создав пустыню без конца и края. Но там, где ступала нога повелителя пятой стихии появлялись оазисы с чистой, как слеза ребенка водой, и прекрасными растениями. И даже пески не властны над ними, как время над любовью.
— Что ты знаешь о любви, старик? — спросил его Руперт.
— О, — хмыкнул тот, отбрасывая в сторону, одеяло, а которое только что кутался. Когда он говорил о любви, ему всегда становилось жарко, потому что сердце начинало стучать сильнее и кровь, казалось, застывшая в жилах, начинала течь быстрее. — Почему-то всем кажется, что любовь — женщина. Но нет, не ищите у нее женских черт. Любовь — всегда только и только мужчина. Не красавец, не поэт, не бродячий музыкант, не воин и даже не правитель. Но ты всегда узнаешь, что он пришел, как только его встретишь. Где бы ты ни находился, ты узнаешь его по легкой походке поэта, по тени в таверне, по незабываемым образам героев, которые встретятся на твоем пути. Тогда и в твое сердце постучится любовь. И ты, не задумываясь, пойдешь ей навстречу, протянешь руки и скажешь «да», это она.
— Это только красивые слова, — покачал головой Руперт. — Я спрашивал не об этом.
Старик усмехнулся… И этот тоже еще мальчик, раз задает такие вопросы — не перенес настоящих страданий, не любил, не страдал. А, может, и не нужно ничего этого, чтобы постичь истинные чувства.
Он посмотрел глазами, полными нежности, на свою жену. Когда-то и они с ней были молоды, много чего хотели от жизни, но… Не заметили, как состарились, но чувства не притупились. Он любил ее ничуть не меньше, как в молодые годы. И от нее получал столько же ласки и внимания, как раньше.
— Так я продолжу о Драконах? — спросил старик, прикрыв глаза и вспоминая, какая красавица его жена была в молодости.
Он, и не прикрывая глаза, другой ее не видел — все такая же молодая и красивая.
— Ты спрашивал, почему караваны не ходят через пустыню? — обратился старик к Гоцу. — В ее песках поселилось абсолютное зло, охраняющее богатства и секреты Драконов.
— Разве его нельзя победить? — нахмурился Руперт. — И дать возможность проходить караванам по пустыне от моря прямо к стенам Брассера.
— Не родился еще такой герой, — покачал головой старик. — А те, которые сражались со злом, стали еще большим злом.
— Почему тогда амир Файзулла не соберет отряд из героев? — Руперта зацепил этот вопрос. — Или герцог Фельба?..
— Отец никогда на это не пойдет…
Гоц ойкнул и прикрыл рот ладонью, поняв, что проболтался.
— Собирали, говорят, отряды и амир, и герцог, — равнодушно ответил старик, словно не слышал того, что сказал его новый любопытный жилец. — Потратили кучу денег, только ничего из этого не вышло. И маги не помогли. Сгинули отряды, никто не вернулся.
— Жаль, — покачал головой Руперт.
Он хотел спросить про зло, что бесчинствовало в пустыне, но сдержался. Всему свое время. И то, что услышал сегодня, надо обдумать.
========== Глава 13 ==========
Потрепанные бурей корабли вошли в порт, спустя неделю. Еще не разгрузили трюмы, а торговля живым товаром уже началась.
Сначала продавали рабынь. Девушек почти обнаженными по одной выводили на сколоченный наспех помост, а собравшаяся толпа, гогоча и скабрезничая, обсуждали их достоинства и недостатки. Цена за отдельные экземпляры полногрудых черноволосых красавиц подскакивала до небес.
Руперт видел, как несколько заморских красоток приобрел караванщик Назар. Всяко не для себя — для амира. Для этого и свою дочь брал с собой в походы, чтобы она на обратном пути надсмотрщицей над девушками становилась. Не евнуха же из гарема возить с собой для таких целей?
Последней на помост вытолкнули ее — высокую, тощую, нескладную. Девушке больше всего досталось насмешек от зевак на рынке и за цвет волос, и за практически отсутствие груди, но зато и запросили за нее меньше, чем за других рабынь. Кто купит рыжую? Чтобы потом над ним потешались?