Воин равнодушно вытряхнул содержимое седельных сумок, снятых с верблюда, в общую кучу. Он долго не приходил в пещеру, поэтому чего там только не было — кольца, браслеты, ожерелья и все с каменьями. Воин не любил жемчуга, те надо было носить на обнаженном теле, иначе они теряли свой блеск. Зачем ему простые камни? У него и драгоценных хватит не на одну жизнь, чтобы прожить ее в роскоши, будь он простым смертным. Но он страж всего этого богатства и сможет покинуть пещеру лишь в том случае, если найдется тот, кто сменит его на этом посту, а он при этом добровольно захочет уйти в мир людей и никогда сюда больше не возвращаться. Никогда. Но он не готов оставить все это. Еще не насладился — богатства пока имеют над ним власть, а не он над ними. И крылья… Он так и не узнал их секрет. Ни один человек, который встречался на его бесконечно длинном пути, так и не смог ему рассказать ничего о них. Да и достать ему крылья из-под сводов пещеры так ни разу и не удалось — своему извечному спутнику воин не доверял, а со спины верблюда дотянуться до них не получалось. Пусть. У него есть время. Он насыплет гору сокровищ до самого потолка, а уже с нее дотянется до крыльев…
Вода… Руперт услышал журчание ручейка и почувствовал его прохладу, едва пришел в себя. Пить… Он перевернулся на живот и, нисколько не жалея своего свадебного костюма, пополз в сторону живительной влаги. Но едва он наклонялся лицом к воде, та уходила от него.
Негромко выругавшись, Руперт собрал все свои силы, чтобы сесть и оглядеться по сторонам.
— Богатая пещера, — присвистнул он, когда в непонятно откуда лившемся неярком свете наконец смог рассмотреть место, где очутился странным образом.
Руперт встал на колени и пополз, отбрасывая от себя в сторону золотые украшения, деньги, драгоценные камни и прочее. Ничего этого ему не нужно.
— Ну-ну, — раздался над ним хриплый голос.
— Среди груды ненужных вещей нет ни одной кружки, — проворчал Руперт не оборачиваясь. Подоспевший как раз к началу его поисков хозяин пещеры наблюдал за ним сначала с презрением, когда тот потянулся руками к золоту, потом с недоумением, когда его «гость» стал отбрасывать его от себя. А потом и с интересом — видеть алчность он привык, но тут было что-то не то.
— Тебе нужна кружка? — растерялся воин. — А пригоршни не хватает?
И он сложил вместе ладони с полусогнутыми сомкнутыми пальцами.
— Я как-то об этом не подумал, — хмыкнул Руперт, глядя на свои руки в перчатках.
С тех пор как он купил их, ни разу не снимал с рук. Лавочник предупредил его об этом, мол, они защитят его в незнакомом месте, только если до попадания туда на нем будут перчатки. Вот Руперт и носил их постоянно. Сначала было несколько неудобно, потом привык, перчатки стали его второй кожей. Он забыл, когда к мечу прикасался голыми руками.
Воин поднял золоченый кубок, валявшийся у его ног, и кинул его юноше.
Руперт старался не смотреть на него. Встретить туарега в пустыне — дурное предзнаменование, не сулившее ничего хорошего. Впрочем, какая разница? Если что-то и осталось у него, то только отчаяние.
— Как тебя зовут? — спросил Руперт, зачерпывая воду из ручья и с жадностью припадая к кубку.
— Это имеет какое-то значение? — ухмыльнулся воин.
За последнее время кто-то впервые поинтересовался его именем.
— Должен же я кого-то благодарить в своих молитвах, взывая к небесам, за свою спасенную никчемную жизнь.
— Вот как, — удивился воин. — Вилфрид, — ответил он, с трудом вспомнив свое имя.
— Вилфрид? — удивился Руперт. — Так ты с севера? А пожрать у тебя ничего не найдется.
Воин рассмеялся — своей непосредственностью юноша ему нравился все больше и больше.
— Только сухая корка хлеба, — кивнул он. — Завтра должен был добраться до оазиса, там и поесть по-человечески.
— Я нарушил твои планы, — хмыкнул Руперт. — Что же, в таком случае ты должен знать и мое имя… Принц Асаах…
— Вот как? — удивился воин, внимательно разглядывая юношу.
В том, что тот аристократ, он нисколько не сомневался, но принц… Это вызывало сильные сомнения. Пусть будет принц… Пока… До лучших времен.
========== Глава 16 ==========
— А ты и есть вселенское зло в этой пустыне? — обратился Руперт к туарегу, вгрызаясь зубами в сухую корку.
Когда тот протянул ему хлеб рукой с голубым оттенком, Руперт в первую секунду вздрогнул, словно то была рука неживого человека, но потом вспомнил все рассказы и сказки о «синих людях», живших когда-то в пустынях и носивших одежды цвета индиго, как на воине, и успокоился. Призраком туарег не выглядел. Уж если кто и находился в шаге от смерти, так это он.
— Я зло? — громко расхохотался воин. — Нет, это не я. Это он. — И туарег столкнул ворона, привычно сидевшего на его плече.
Птица недовольно каркнула и переместилась на сокровища, лежавшие островерхой кучей.
— А эта пещера? — Руперт развел руками.
— А что пещера? — Презрительно прищурился воин. — Тебе здесь нравится?
— Да, — кивнул Руперт, продолжая поглощать сухой хлеб и запивать его водой из золоченого кубка.
— И что принцу здесь понравилось больше всего? — с металлом в голосе поинтересовался воин, положив руку на эфес меча.
— Прохлада и ручей, — мечтательно проговорил Руперт, снова зачерпывая воду кубком.
Он пил и, казалось, никак не мог напиться ледяной, сводящей скулы водой. А еще она ему показалась сладкой и хмельной, гораздо слаще вина или пива, которые подавали в замках и дворцах правителей.
— А еще? — настаивал воин.
— Ты имеешь в виду сокровища? — усмехнулся Руперт. — Не скрою, среди них есть интересные. Пока искал кружку, откинул в сторону несколько старинных образчиков, могущих привлечь чей-нибудь взор.
— Но не твой, принц? — ехидно поинтересовался воин, не убирая руку с пояса, где висел его меч. — Почему ты оказался так глубоко в пустыне?
— Мне не нужны твои богатства, Вилфрид, — равнодушно произнес Руперт.
— Они не мои, — ответил воин, — я лишь их сторож.
— А в пустыню меня занесло, потому что устал сталкиваться с ложью и предательством. — Руперт грустно покачал головой. — Я не знал уже, кому верить и кому доверять. Хотелось покинуть дворец и бежать, бежать, бежать, куда глаза глядят. Вот и добежал.
— Я мог бы сказать, — хмыкнул Вилфрид, — что ты слаб духом. Но это не так. Я видел гиену, которой ты не дал себя сожрать.
Он умышленно умолчал, что удушил принц Асаах джинна. Не время тому знать об этом — сила гуля придет к нему, он почувствует ее и спросит об этом. Если не его, то кого-то другого.
— Гиена оказалась более измученной жарой и песками, чем я, — хмыкнул Руперт, вспомнив солоноватый привкус крови зверя. — К тому же она была ранена.
— Ранена? — удивился Вилфрид.
Он не заметил раны, когда, разжав пальцы юноши, отбросил труп гуля в сторону. В песках появился, кто не боится джиннов и сражается с ними? Вот как? Народ совершенно распоясался и потерял страх перед злом? Все поперли в пустыню?
— Ты слышишь? — обратился воин к ворону. — Нас перестали бояться… Никуда не годится. Так и пещеру нашу обнаружат…
— А он кто? — удивленно спросил Руперт.
Если следовать сказке, которую он слышал от старика, то туарег — последний из драконов, а пещера с сокровищами — развалины некогда грозной цитадели. И где-то здесь, Руперт встрепенулся, хранится каменное изваяние красавицы Акташи без сердца.
— Он? — расхохотался воин. — А ты так и не понял? — спросил он удивленно. — Если я страж сокровищ, то он их хозяин. И только благодаря ему, ты до сих пор жив.
— Он дракон? — опешил Руперт. — Повелитель Ночи? Пожиратель Миров?
Он вскочил на ноги, а потом преклонил колени и почтительно склонил голову перед вороном.
— И ты все равно не веришь, — сказал воин усмехнувшись.