— А ты гордый, — снова фыркнул ворон. — Не так… Ты честь ставишь превыше всего.
— Слушай, — спросил его Руперт, — а ты человеком можешь стать? А то меня могут счесть за сумасшедшего с птицей на плече, который разговаривает с ней.
— Могу…
Ворон спрыгнул с Руперта на песок, важно сделал несколько шагов. Тот завороженно смотрел на птицу, вышагивающей, как солдат на плацу. И вдруг перед взором Руперта возник юноша, примерно одного возраста с ним.
Руперт громко рассмеялся.
— Что-то не так? — смутился юноша. — Я что-то перепутал?
— Нет, все нормально. — Руперт вытер выступившие от смеха слезы. — Если ты не наколдуешь одежду для себя, то меня точно сочтут за сумасшедшего.
— А можно я невидимость на себя наброшу? — обиженно спросил юноша, шагая рядом с Рупертом, стараясь не отставать от него.
— А на меня? — Руперт остановился на месте как вкопанный.
— И на тебя… — ответил ворон, в которого снова обратился юноша. — Для этого я к тебе и приставлен.
========== Глава 17 ==========
К воротам Брассера Руперт с вороном на плече подошел поздно вечером следующего дня. Еще немного и стражники их не впустили бы в город. Руперту по-прежнему с трудом верилось, что он забрался так далеко, казалось, что он выбежал из ворот, ступил на край пустыни и почти сразу потерял сознание, рухнув на песок под палящими лучами солнца. В городе среди арыков и деревьев жара не так чувствовалась.
Поначалу Руперт переживал и волновался, что его будет узнавать каждый встречный и тыкать в него пальцем. Но быстро осознал, что на него даже любопытного взгляда никто не бросал — пеший мужчина в поношенной одежде с чужого плеча никому не интересен. Много таких тут бродит в поисках счастья и работы. Из окружавших столицу городков и поселений каждый день шли на заработки десятки людей, с них даже стражники в воротах денег не брали. Что с такого возьмешь? Другое дело с обозов, конных или с тех, кто на телегах снедь на рынок повезет. Вот когда они пойдут обратно вечером, вполне можно поживиться и с таких нищебродов.
Руперт ухмыльнулся своим мыслям, но рукой все же лицо, как бы невзначай, прикрыл — среди городской стражи могли оказаться и те, с кем успел познакомиться в казармах амира, а они вполне могли иметь привычку разглядывать лица входящих в ворота.
— Проходи, не задерживай! — крикнули на него, когда он замешкал, делая вид, что пытался нашарить в карманах своих необъятных штанов мелкую монету. Руперт не стал ждать второго приглашения, а тут же быстро шмыгнул за ворота, сразу окунувшись в городской гвалт и в водоворот снующих туда-сюда пешеходов, конных, телег.
— Посторонись! — Громкий окрик заставил людей прижаться к стене.
Мимо них промчалась чья-то богатая карета с эскортом из шести конных, в суете Руперту не удалось даже рассмотреть герб на ее дверце. Что говорить, сам так проезжал некогда, сопровождая какого-нибудь аристократа или самого лорда Дитмара на прогулку загород. Как давно это было.
Этот грозный окрик заставил собраться с мыслями и вспомнить, зачем он пожаловал в столицу Патисиды — не на прогулку все же. Он сразу направился в сторону дворца амира, что находился довольно далеко от городских ворот, в той части города, в которую простые смертные не имели привычки наведываться. И тут Руперт призадумался — сильно будет бросаться в глаза его поношенная одежда в богатой части города. А потом сам же рассмеялся своим мыслям и страхам — он не собирался идти к главному входу во дворец, как пришел туда впервые, а собирался проникнуть туда тайно. А для этого ему совершенно не потребуется проходить мимо шикарных домов, достаточно обогнуть дворцовый парк и пробраться на его территорию в пролом в ограде, который не так уж и трудно будет отыскать. В дальней части парка мало кто бывал, и каменная ограда постепенно разрушалась. Но кто знает, может, за время его отсутствия что-то и поменялось. Только вряд ли.
— Давай я тебя буду называть Талис, — неожиданно предложил Руперт, как только они свернули на нужную ему улицу, застроенную аккуратными глинобитными домиками, белеными известью, но невероятно пыльную.
— А что? — согласился ворон. — Вполне себе приятное имечко.
— И еще, уважаемый Талис, — попросил Руперт с долей иронией в голосе, — не мог бы ты помолчать, пока сидишь у меня на плече?
— Как только ты разыщешь для меня одежду, я вообще смогу идти с тобой рядом, — парировал ворон. — Вон, смотри.
И он, встрепенувшись, махнул крылом на шедшего впереди них аккуратно одетого королевского посыльного в сером невзрачном костюме и такой же шапочке. Тот свернул в безлюдный проулок…
Руперт понял своего спутника мгновенно — пока в проулке никто не появился, он быстрым шагом нагнал ничего не подозревающего посыльного, и едва заметным взмахом руки привел того в бессознательное состояние. Убивать его никто не собирался, а только забрать у него одежду. Еще совсем недавно подобная мысль ему даже в голову бы не пришла.
Затащив безвольное тело в подворотню, случайно обнаруженную между плотно стоявшими один к одному домиками, Руперт с помощью Талиса быстро стащил штаны и куртку с посыльного. Одежда оказалась последнему почти впору. Тот довольно громко фыркнул — еще долго чужая одежда ему будет впору, пока силы полностью не восстановятся, а вот тогда не каждая куртка на его груди сойдется. Одевать же посыльного им было не во что, Руперт только прикрыл его обнаженные телеса снятой с головы куфией — очухается, захочет, сам найдет во что одеться.
— Шляпу тебе надо на голову, — проворчал недовольно Талис, не без удовольствия рассматривая блестящие под солнечными лучами волосы Руперта. — Давай наоборот: ты переоденешься в одежду посыльного, чтобы его шапочкой прикрыть голову, а мне отдашь свою одежду.
Руперт кивнул — он и сам прекрасно понимал, что без головного убора на него оборачиваться станет каждая собака, и далеко он не уйдет…
Выглянув из подворотни и не заметив ничего подозрительного, они вышли снова на главную улицу из проулка и, теперь уже никого не опасаясь, решительно зашагали каждый в свою сторону — на посыльных вообще никто никогда не обращал внимания, они всем казались на одно лицо, поэтому Руперт смело отправился к мастеру, словно у амира до того есть дело, а Талис направился во дворец. В отличие от Руперта у него как раз к амиру дело было…
Увитый плющом пролом в каменной ограде удалось обнаружить без труда. Вот только проникать на территорию парка при свете дня Талис заопасался — мало ли кто может оказаться у пруда в сей час. Когда-то немало народа туда наведывалось. И столкнуться с кем-то из знакомых ему совершенно не хотелось.
Он прошелся несколько раз вдоль ограды парка небыстрым шагом — так обычно ходят садовники, помечая деревья и кустарники, которые следовало бы вырубить. Талис старался не попадаться на глаза ни охране дворца, ни кому-либо еще, и обходя места, на всякий случай, откуда могли появиться люди. Он терпеливо дожидался, пока солнце не спрячется за горизонтом и тогда можно будет пролезть в пролом. Вряд ли в сумерках кто-то решится на прогулку в этой «дикой» и не освещенной части парка, да и его магические способности просыпались лишь после захода солнца. Повелитель Ночи наказал его, обратил в птицу, не поверив, что о красавице Акташе никто в гареме амира слыхом не слыхивал. Сам бы пошел и попробовал разговорить каждую из наложниц амира. Кем ему только не приходилось прикидываться.
Талис, столько раз раньше в темноте проходивший к гроту, без труда нашарил скользкий от времени кожаный кошелек с десятком медных монет, положенный его заботливой рукой сразу за выступом у входа. Это были чистые деньги, не проклятые — все, что ему удалось заработать, находясь на службе у амира. Им с Рупертом в их поисках служанки Акташи даже эта медь вполне пригодится.
Выглянув наружу из зарослей и удостоверившись, что по-прежнему все тихо и никого в этой части парка нет, Талис выбрался наружу и, осторожно ступая, стараясь в сумерках не угодить ногой в кроличью нору или кротовую ямку, потихоньку пошел в сторону ярко освещенного дворца. Где-нибудь, незамеченным, он дождется, пока не станут гаснуть огни, вот тогда можно попытаться проникнуть в комнату Руперта рядом с покоями амира. Хорошо, если все его вещи дожидаются своего хозяина. А если нет? У кого спрашивать, где они?