Не станет же он ей рассказывать, что у него кольцо, которым он вызовет дракона Нарельга, если того вдруг не окажется в крепости. Что ему там делать? Летает, поди, по округе, заманивает таких же наивных одиноких путников, как они с Талисом.
Руперт смело направил коня в пески, постоял несколько секунд, придержав его, а затем решительно поехал в сторону дюн. Талис на его плече одобрительно каркнул. Фаиза взглянула на свои новые сапоги с загнутыми носками и обреченно пустила коня за ними следом.
Ей таких трудов стоило выбраться оттуда, что возвращаться в то место совершенно не хотелось. Как говорили древние мудрецы, не возвращайся туда, где был счастлив. Казалось, что все неприятности остались позади — она искренне радовалась, что удалось сбежать из крепости без проблем, но не успела утихнуть ее радость, как ее схватили кочевники, когда она отдыхала в тени бархана, и продали ее в рабство пиратам. Тем тоже не понравился цвет ее волос. К кому бы она ни попадала, все спешили от нее избавиться, словно от чумной.
Фаиза вздохнула — а отец говорил, что она золотая, мол, солнышко ее обласкало сразу после рождения. И она ему верила, не могла не верить — отец был сильным мужчиной, он многому ее научил. Из-за этих самых волос она понравилась красавице Акташе, и та сделала ее своей, нет, не служанкой, как считали многие — поверенной в ее делах и ближайшей подругой. И только Фаиза знала, как вернуть к жизни каменное изваяние, которое даже отдаленно не напоминало ее госпожу Акташу…
Едва заметный ветерок, словно играя с песчинками, стал поднимать их воздух. Сначала понемногу, потом все больше и яростней.
— Не нравится мне все это, — проворчал Талис и нахохлился.
Песок и пыль проникали не только в обувь и под одежду, но и забивал ноздри.
Руперт с вороном был полностью согласен — дышать становилось все труднее и труднее. Еще немного и он возненавидит пустыню — а когда-то искал здесь забвения и спасения.
— Буря будет, — многозначительно заметила Фаиза и совсем по-мужски ругнулась. — Верблюдов надо было брать, а не коней, — проворчала она недовольно.
— Тогда все бы поняли, что мы идем в пустыню, — ответил ей Руперт. — А нам этого не надо. Вдруг кто-нибудь увязался бы следом. Нет, — покачал он головой. — Верблюды не выход…
Он спешился и заставил коня лечь у подножья бархана с подветренной стороны. Фаиза последовала его примеру. Им бы еще палатку раскинуть, пока буря не разыгралась.
Ветер усилился, и уже все большее количество песчинок не просто вибрировали, а затем «скакали», поднимаясь в воздух и падая назад на землю.
— Самум идет, — обреченно заметил Талис.
И без его слов Руперт видел на горизонте сплошную серую стену. Даже если они рванут со всех ног и копыт назад, буря их все равно накроет — не успеть. Никакой надежды на спасение…
Черная тень, закрывая солнце, мелькнула над их головами.
— Нарельг? — удивился Талис. — Ты его вызывал? — спросил он у Руперта.
— Еще чего? — фыркнул тот в ответ.
На втором заходе Нарельг подхватил лапами людей и взмыл в воздух, стараясь успеть улететь до того, как его накроет самум.
Фаиза истошно завопила — не хватало после всего, что она пережила, быть сожранной драконом.
— Не ори ты, дура, — проворчал Нарельг незлобно. — Не терплю баб за их визг. Коней спасти не удастся, — добавил он, обращаясь к Руперту.
Жалко, конечно, животных, но такова жизнь в пустыне — она не прощает слабости.
Нарельг опустился на крепостной стене, бережно поставил свою ношу на ноги.
— Почему ты не перевернул кольцо камнем к ладони? — недовольно покачал головой дракон, обернувшись человеком.
— Но ведь ты все равно пришел нам на помощь, — усмехнулся Руперт, — едва я о тебе подумал.
— Твоя мысль слишком слаба, — фыркнул Нарельг, — ты невероятно высокого мнения о себе. Я ее еле расслышал в хаосе других твоих мыслей. Что вас привело назад в пустыню?
— Желание вернуться в цитадель, — развел руками Руперт.
— Зачем? — Нарельг стал спускаться со стены и махнул рукой, чтобы они следовали за ним.
Руперт бережно извлек Талиса из-за пазухи и посадил на плечо — тот был ни жив ни мертв, как совсем недавно Гоц после полета на драконе.
— Спроси у нее, — недовольно каркнул ворон и махнул крылом в сторону Фаизы.
Нарельг презрительно дернул плечами — с женщинами не имел дела и иметь не собирался в будущем, а выспрашивать что-либо у низших существ не желал бы вообще.
— Ты знаешь место, где хранятся нужные тебе кинжалы? — очень тихо спросил Руперт у девушки.
Та лишь кивнула в ответ.
Они остановились возле колодца.
— Вода — источник жизни, — улыбнулся Руперт.
Он с удовольствием напился ледяной воды. Жаль, что бурдюки остались в седельных сумках лошадей — он бы с удовольствием наполнил их живительной водой из колодца. Она не только утоляла жажду, но и придавала сил…
И опять Руперт брел по пустым коридорам крепости Арг-е Медег, и его шаги глухо раздавались под высокими ее сводами. Только теперь провожатым был не Нарельг, а Фаиза.
Девушка уверенно вела их с Талисом куда-то вперед. Наконец, она остановилась возле двустворчатой двери, не решаясь открыть ее.
— Что за ней? — спросил Руперт.
Хотелось бы услышать хоть намек, что будет их ждать за закрытыми дверями.
— Видел тени? — спросила Фаиза и добавила помолчав:
— Не понимаю, почему Гоц не смог ее обыскать. Это так просто…
— Просто для тебя, — фыркнул ворон.
Он бы не хотел туда заходить. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что для него за дверью не окажется ничего интересного.
— Так что там? — повторил свой вопрос Руперт.
— Свалка людских горестей, несбывшиеся надежды и мечты, неосуществленные желания, страдания и трагедии, — почему-то шепотом произнесла Фаиза.
— Пф, — встрепенулся Талис. — И ты хотела, чтобы парень, который ничего подобного в жизни не испытывал, нашел эту комнату? Не того ты избрала себе в помощники.
— Ошиблась, — согласилась с ним девушка, — не на того поставила. Впрочем, и ты за дверью ничего ценного для себя не найдешь. Там только людские…
Она недоговорила и толкнула руками двери — те бесшумно распахнулись.
В комнату через большие витражные окна сочился солнечный свет, создавая на мраморном полу разноцветные блики — голубые, розовые, желтые.
Фаиза осторожно шагнула внутрь, следом за ней Руперт с Талисом на плече. Нарельг так и остался стоять на пороге.
Казалось, что комната пустая, в ней ничего нет. И только вязкий воздух свидетельствовал, что это не так и далеко не так.
Руперт протянул руку и поймал в ладонь какой-то предмет. Нет, он никогда не мечтал о пухлых кошельках, довольствовался всегда тем, что было, никогда не тратил больше, чем имел. Почему он поймал этот кошелек? Наверное, всего лишь потому, что всегда желал послать денег родителям, а их всегда не хватало для них. Как только он выберется отсюда, вступит на твердую землю, а не на песок, обязательно отошлет родителям все, что окажется у него в этот момент в карманах.
— Клинки жизни, — шепотом произнесла Фаиза и подняла глаза к потолку.
Воздух над ее головой задрожал, и в золотом луче, который, казалось, шел от ее волос, к ней медленно спускались два кинжала.
И Руперт и Талис их явственно видели, это не иллюзия, — девушке достаточно было только протянуть руки и взять их. Но она не спешила, дожидаясь, пока те сами лягут ей в ладони.
«Почему? — чуть не крикнул Руперт. — Чего ты ждешь? Хватай их и бежим отсюда».
Уж больно мрачной оказалась комната, несмотря на то, что ярко освещена солнцем.
Он попятился назад. Ни ему, ни Талису ничего не надо — у них все есть.
— Почему, — простонал Нарельг, — ты, а не я?
Он так и не вошел в комнату и продолжал из коридора наблюдать, что творилось в ее стенах.
— Потому что нам с тобой это не надо, — каркнул Талис. — А то, что мне надо, того нет в этой комнате.