После сытного ужина путешественникам не удалось разбрестись по комнатам — свободные места оказались только в конюшне на охапке свежего сена. Одна радость, что в конюшне места оказались — могли и вообще за ворота не пустить.
Гоц с Талисом, обнявшись, уснули сразу. Руперт погладил по плечу сначала одного, потом второго. Ему даже как-то необычно было без ворона на плече. Вообще, непривычно было видеть Талиса в человечьем обличье. Руперт убрал волосы с его шеи и провел кончиками пальцем по рисунку, выглядывающему из-за ворота рубахи.
— А какое у тебя тату? — спросила Фаиза, подойдя к Руперту со спины.
Она, перехватив пальцы мужчины, снова провела ими по нарисованным крыльям на спине Талиса.
— У меня нет рисунков на теле, — покачал головой Руперт.
— Почему?
Не отпуская руку мужчины, Фаиза положила ее себе на грудь. Руперт с неодобрением взглянул на девушку. Хорошо, что Гоц спал, не хотелось бы с ним объясняться — парень молод, вспыльчив подумает не то, что было на самом деле.
— И куда мы завтра двинемся? — спросил Руперт, чтобы завязать разговор и не дать Фаизе соблазнить его прямо на глазах у влюбленного в него парня.
Сейчас он безмятежно спал, но мог в любой момент и проснуться.
— Не знаю, — пожала плечами Фаиза. — К амиру надо подаваться.
Руперт недовольно фыркнул:
— Файзулла не берет на службу наемниками женщин. А в гарем ты сама не пойдешь.
— Не пойду, — усмехнулась Фаиза. — Ты прав. Да никто меня туда и не возьмет. Там предпочитают женщин другого склада.
Она откинулась на сене и похлопала рукой рядом с собой.
Руперт отрицательно покачал головой.
— Ты тоже предпочитаешь других женщин? — обиженно проговорила Фаиза и положила руки спереди на пояс, где у нее висели баллоки. — Или…
Она кивнула в сторону спящего Гоца.
Каким-то седьмым чутьем Руперт понял, что произойдет в следующий миг. Или это чутье гуля в нем проявилось? Он бросился вперед, закрывая своей грудью парней — и Гоца, и Талиса.
Кинжалы, скользнув по металлическому нагруднику Руперта, погрузились в сено. Он, подняв на руки Фаизу, откинул ее в сторону.
— Дрянная девчонка, — зло проговорил Руперт, вскакивая на ноги. — Ты решила проверить действие кинжалов на парне? Только не подумала, что у него живое человеческое сердце, а не камень, как у твоей госпожи.
— У моей госпожи тоже живое сердце… Было когда-то, — не менее зло прошипела в ответ Фаиза. — И не ее вина в том, что она не влюблена в Повелителя Ночи.
— Не ее, — согласился с ней Руперт. — Но это не повод, чтобы убивать парня. Скажи, — он убрал кинжалы за пояс, — ты ведь хотела вонзить их в грудь Повелителя Ночи, а не в камень, в который превратилась твоя госпожа?
— Это не столь важно, — хмыкнула Фаиза, — кто из них умрет. Я освобожу либо одну, либо другого.
— А сейчас кого ты хотела освободить? — Руперт прищурился. — Себя? Гоца? Подъем! — он пнул сначала одного парня, потом второго.
Талис проснулся первым, дракон все же, и обернувшись вороном, пристроился на плече у мужчины. Он успеет доспать и так. А Гоц все никак не мог понять, почему нельзя дождаться утра и по свету отправляться в дальнейшее путешествие.
— Это потому что ты возвращаешься домой к отцу, — потряс его за плечи Руперт.
Гоц хотел возмутиться, но ему не дали сказать ни слова.
— Наша милая компания становится опасной для тебя, дорогой мой, — пресек все его возражения Руперт. — Так что, на коня и домой. Ты песню помнишь? — толкнул он ворона на своем плече.
— Мы опять в пески? — простонал Талис.
— Такова наша доля, — притворно вздохнул Руперт, — если мы с тобой служим Повелителю Ночи и его прекрасной спутнице красавице Акташе.
— Не может этого быть, — простонала Фаиза.
Она по-прежнему сидела на сене и, ничего не понимая, переводила взгляд с Руперта на парней.
— Может, может, — прокаркал ворон. — Ты долго отсутствовала, пытаясь добыть кинжалы, и не все знаешь.
— Нет! — прокричала Фаиза и несколько раз стукнула ладонями рядом с собой.
— Надо не кричать и не биться в истерике…
Руперт протянул девушке руку, предлагая помощь.
— Достаточно всего-навсего вернуться в пески, найти пещеру Правителя Ночи и в этом убедиться своими глазами. Ты готова?
— И ты меня не станешь убивать, как дракона Нарельга? — спросила испуганно Фаиза, судорожно вцепившись в руку Руперта.
— За что? — не понял ее тот.
— Ну, — протянула девушка, — я как бы пыталась убить его…
И она сначала посмотрела на Гоца, а потом указала на парня рукой. Тот с недовольным видом уже оседлал своего коня и собирался сесть на него.
— Что? — тут же встрепенулся Гоц, догадавшись, что речь идет именно о нем.
— Нет-нет, ничего, — махнул ему Руперт. — Уезжай, как я приказал тебе.
— Может, — Гоц по-собачьи преданно взглянул на мужчину, — все же на службу к амиру. Не хочу я домой в замок, там, как в тюрьме.
Руперт улыбнулся — нравился тот ему с самой их первой встречи, когда он на плече приволок его в мазанку к старикам.
— Попытай счастья у амира, — покачал он головой. — Только к нему без подношения нельзя.
Руперт задумался — денег у него немного, каменьев…
Он поднял свою седельную сумку, в ней лежали эфесы от его детских мечей — это все, что связывало его с прошлым.
— На, возьми, — через плечо Руперт протянул ему сумку, чтобы Гоц не видел его слез. — Каждый камень с эфеса стоит целое состояние. Распорядись ими грамотно. Амиру отдашь два из них, не больше, с него и этого много.
Свесившись с коня, Гоц в чувственном порыве поцеловал мужчину в щеку за столь щедрый подарок.
— И вот еще… — добавил Руперт, помолчав немного. — На узкой улочке рядом с мавзолеем есть чайхана. Хозяин свой человек, ему можно всегда оставить письмецо для меня.
Гоц покачал головой — говорить он не мог.
— Пошел, — Руперт шлепнул коня по крупу.
— Я хочу быть смелым, честным и добрым, но над добротой надо еще поработать! — крикнул ему Гоц, устремляясь в ночь.
Они встретятся, обязательно встретятся — мир такой тесный…
— А мы поедем совсем в другую сторону, — объявил Руперт.
Он внимательно взглянул на Фаизу.
— Ты ведь хотела увидеть свою госпожу? Не так ли? — спросил Руперт весьма выразительно.
— Да, — решительно ответила девушка и отправилась седлать коня…
***
Уже три дня и три ночи с небольшими перерывами на отдых в оазисах Фаиза, Руперт и Талис тщетно бродили по пескам, стараясь отыскать пещеру Повелителя Ночи.
Талис, оборачиваясь то человеком, то драконом, тянул заунывную мелодию, но то ли забыл какое-то нужное и очень важное слово из песни, то ли вообще песню перепутал, пещера никак не появлялась перед ними.
— Как звали того туарега? — не выдержав, спросил Руперт у ворона.
— Зачем тебе его имя? — растерялся тот.
— Кажется я знаю, как вызвать его на бой, — ответил Руперт весело.
— На бой? — испугался ворон. — Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? Равных воину Вилфриду, которого ты величаешь туарегом, нет, и не скоро появится достойный его силы соперник.
— Значит, Вилфрид, — усмехнулся Руперт.
Фаиза тоже не поняла, чем знание имени какого-то воина могло помочь им в их поиске — она взглянула на обрадовавшегося непонятно чему Руперта, как на сумасшедшего. Надо выходить на твердую землю, пока они все не свихнулись.
Руперт слез с коня, взобрался на бархан и, размахивая мечом, прокричал:
— Я спою свою песню! Я, Руперт Август фон Леманн! Ты помнишь мое имя, Вилфрид? Вилфрид, я вызываю тебя на бой!
Казалось, что ничего не произошло — только песчинки задрожали и запрыгали возле его ног. Потом все выше и сильнее, как тогда, когда началась песчаная буря.
— Что это? — испуганно огляделась по сторонам Фаиза.
— Ничего особенного, — проворчал ворон, предусмотрительно перелетевший на круп ее коня.
Он привык сидеть на заднице ровно: пока двое дерутся, третьему делать нечего.