— А она хороша… — услышал Руперт негромкий шепот и теплое дыхание возле своей щеки.
Он научился не оборачиваться, пытаясь понять, кто это был. Потом, все потом, пока Фаиза с ее метаниями важнее.
— Хороша, — кивнул Руперт своему невидимому собеседнику.
Впрочем, и не глядя на него, он догадался, то был Повелитель Ночи — больше просто некому. И чтобы убедиться в этом, он поднял глаза к сводам пещеры. Так и есть — только изящные руки красавицы Акташи сталактитами свешивались с самого потолка, а каменная глыба, которой еще совсем недавно был Повелитель Ночи, исчезла. Руперт почувствовал непреодолимое желание оглядеться по сторонам, чтобы узнать, кем или чем тот теперь стал, но справился с собой — все равно Повелитель Ночи не предстанет перед его взором. К чему мечтать о несбыточном?
— Почему бы тебе не попытаться понравиться ей? — голос Повелителя Ночи насмехался над ним, провоцировал.
Ну да, как же, ведь Фаиза соперница его, не союзница. Как еще можно изолировать ее, когда госпожа той из холодного камня обернется прекрасной девушкой. И она, и красавица Акташа должны видеть, как за них бьются мужчины доказывая свою силу и доблесть. Так повелось испокон века, и не им доведется поменять установленный порядок вещей.
Узкая талия и широкие бедра — рядом с ними любой мужчина просто обязан почувствовать себя самцом, наездником, и он ни за что не потерпит соперника рядом с собой.
— Кто хочет прекрасную рабыню? — снова теплое дыхание пощекотало щеку Руперта.
Непонятно было только, о ком тот говорил — о красавице Акташе или ее верной спутнице Фаизе. Впрочем, это и неважно — для Повелителя Ночи и одна, и вторая оставались всего лишь рабынями, но никак не свободными женщинами. Уж лучше пускай одна из них продолжает оставаться холодным камнем. Руперт почему-то не сомневался, что и при жизни прекрасная Акташа была именно такой — холодной и бездушной, как камень. А ее верная наперсница просто этого не видела и не замечала.
Фаиза еще раз обошла каменную колонну, подошла к ней вплотную и нанесла своими кинжалами первый удар ровно на уровне своего сердца. Ее ждало разочарование — баллоки не вошли в камень, как в масло, а всего лишь высекли сноп искр и отскочили от колонны.
— Что такое? — тяжело дыша, простонала Фаиза.
Она глядела на кинжалы в своих руках и ничего не понимала. В чем проблема? Так не должно быть, не должно.
Фаиза размахнулась, что было сил, и снова нанесла удар по камню. И опять только высекла сноп искр.
— Что? — разочарованно спросил Руперт. — Клинки не помогают сделать живым сердце красавицы Акташи?
— Нет, — чужое дыхание пощекотало на этот раз шею Руперта. — У нее никогда не было сердца — прекрасная Акташа никого не любила, кроме своего отражения в зеркале.
— Кто же тогда обратил ее в камень? — удивленно проговорил Руперт. — И зачем придумал легенду о ее якобы утерянном сердце?
— Легенду об утерянном сердце придумала сама прекрасная Акташа, — проговорил голос все так же тихо, чтобы слышал только Руперт. — Иначе как она смогла бы объяснить Фаизе, что никого не любит? А в камень обратил ее я. Ты хочешь услышать, как и зачем?
— Нет, — покачал головой Руперт.
История чужой бездушной возлюбленной его не интересовала. Ему бы разобраться с женщинами, с которыми сводила его судьба.
Он так увлекся беседой с Повелителем Ночи, что совершенно перестал следить за тем, что делала Фаиза. А девушка, устав тщетно долбить по камню кинжалами, приставила их к своей груди.
Руперт не стал выяснять, что она собиралась сделать — проверить на прочность свои латы или свести счеты с жизнью, — и только его реакция джинна позволила мгновенно оказаться возле девушки и вырвать баллоки у нее из рук.
— Нет, бабы определенно дуры, — хмыкнув, проговорил Повелитель Ночи. — Вот чего, спрашивается тебе не хватает в этой жизни? — спросил он, обращаясь к зареванной Фаизе.
— Хочу вечно находиться рядом со своей госпожой, — ответила та между всхлипываниями.
— Отойди, — попросил Руперта Повелитель Ночи.
И до невозможности сильная рука оттолкнула его на кучу сокровищ, подальше от входа в пещеру и того места, где стояла каменная колонна.
— А не передумаешь? — переспросил Повелитель Ночи у Фаизы. — Обратного пути не будет. Ты не сможешь мне сказать, что не хочешь больше быть рядом со своей госпожой.
— Нет, никогда, — Фаиза молитвенно сложила руки на груди. — Только рядом с ней. Другого счастья и радости мне не надо.
— Отвернись, — приказал Повелитель Ночи Руперту. — И ты не подсматривай, — добавил он, обращаясь к Талису.
Пещера содрогнулась, как при землетрясении — с потолка на голову Руперта посыпался мусор, а по спине побежали мурашки. Он, конечно, ничего не боялся, но не видя, что происходило за спиной, даже ему, новоявленному джинну, становилось жутковато.
— Ну вот и все, — раздался довольный голос. — Можно взглянуть на рук моих творенье.
Руперт не спеша обернулся.
На входе стоял молодой мужчина, его ровесник. С трудом верилось, что это и был Повелитель Ночи. И только грустные глаза, которые единожды удалось увидеть Руперту, выдавали его истинный возраст.
— Нравлюсь? — спросил мужчина улыбнувшись.
— Хорошо получилось, — ответил Руперт, с удовольствием рассматривая две изящные каменные колонны на входе — в самом верху под сводами пещеры только искушенный наблюдатель мог заметить, как два лица на колоннах улыбались друг другу. Они были счастливы.
— Вот и пусть стоят две воительницы на входе и охраняют сокровища драконов, — хмыкнул Повелитель Ночи. — Благодаря тебе теперь у этих несметных богатств нет стража. А может, все же останешься?
И он выразительно взглянул на Руперта.
У того екнуло сердце — с Повелителем Ночи не поспоришь.
— У тебя здесь ничего нет, — ответил он слегка дрогнувшим голосом, — что могло бы заинтересовать меня.
— Ой ли? — усмехнулся Повелитель Ночи. — Здесь и золото, и серебро, и драгоценные камни, и жемчуга. Или ты хочешь взглянуть на мои бриллианты?
— Нет, — Руперт покачал головой. — Ты можешь мне предложить честь? Где, в какой куче она валяется никому не нужная? Вот ее я бы взял, и не одну, а побольше, чтобы не задумываться о бесчестье. Или… — он задумался ровно на секунду, — к твоей родниковой воде всегда есть буханка свежего хлеба? Ты был в пекарне сам-то хоть раз? Где так одуряюще пахнет свежей выпечкой, а рот мгновенно наполняется слюной. И никакие изысканные кушанья мира не сравнятся с горбушкой хлеба, просто посыпанной солью.
— Я обязательно попробую, — отозвался Повелитель Ночи. — Ты так вкусно рассказываешь. Ну, прихвати хотя бы горсть серебра. Пригодится, чтобы ты всегда мог купить свежий хлеб.
— Э, нет, — отмахнулся от него Руперт. — Твои сокровища прокляты. Не надо мне и медяка от вас.
— Бери, бери, — хмыкнул Повелитель Ночи. — Я сниму проклятие. А Талис при желании обратит серебро в так любимые тобой медяки. Он это может. И его забирай с собой. Один он с ума сойдет от скуки.
Не снимая перчаток, Руперт сунул в кучу руку и извлек оттуда несколько серебряных монет.
— Вот эти, — вздохнув, произнес он. — Больше мне не надо. Остальное мы с Талисом заработаем.
И Руперт подмигнул ворону — пусть сидит на его плече по-прежнему. Он уже почти привык.
И тогда Повелитель Ночи покинул свою пещеру и как обычный человек отправился на поиски своего счастья. А какое оно? Никто об этом знать не может.
В пещере мгновенно погасли все факелы, и она погрузилась во мрак.
— Если мой огонь погас, то жалейте не меня, а тех, кто грелся столько раз у моего огня, — крикнул Повелитель Ночи Руперту и ушел в темноту.
========== Глава 30 ==========
— Нам тоже пора бы покинуть это место, — предложил Талис, глядя вслед уходящему во мрак и тьму Повелителю Ночи. — Вот только боюсь, что придется пробиваться с боем.
Он с выражением обреченности посмотрел на серебряные монеты, которые продолжал держать в руке Руперт.