— Ага, — кивнул Руперт. — Когда-нибудь меня все равно застали бы за ловлей кролика. Это Клос умел силки расставлять, а я нет. А на базаре как бы я объяснил, откуда у меня наряды на продажу, достойные самого лорда? И в конце концов, если бы я каждый вечер возвращался в пещеру, кому-нибудь да удалось выследить меня. Нет, лучше и безопаснее было оставаться под мостом.
Он, наконец, выбрал себе рубаху, куртку и широкие штаны темно-синего неброского цвета и отложил в сторону — в подобной одежде он обычно тренировался на плацу, и странствовать в ней, скорее всего, будет удобно. А добротный костюм, сшитый из зеленого бархата, и в тон ему замшевые сапоги отложил в качестве нарядной одежды. Шляпу, чтобы прикрыть волосы, видимо, придется купить — его береты уж слишком заметная деталь костюма и бросались в глаза.
— А я вот эти вещи возьму. Грэг, ты не против?
Болдер выбрал наряд для себя, остановившись на почти черном тренировочном костюме своего господина.
— Только опасаюсь, что он будет мне маловат, — вздохнул он, с восхищением разглядывая стройную фигуру парня, его широкие плечи воина, узкую талию, крепкие ноги.
— Как бы великоват не оказался, — рассмеялся Руперт. — Только видимость одна, что я тощий. Правда, да, за последнее время сильно похудел. Но не настолько, чтобы мои старые вещи на мне болтались. Жир ушел, а мышцы, хвала небесам, остались.
— Ты и жир? — вслед за ним рассмеялся Болдер. — Это я раздобрел на харчах Клоса с Лукасом. Как они там без нас?
Руперт вмиг посерьезнел. Им тоже надо быстро отправляться в путь. Скоро из городских ворот отправятся первые обозы и караваны с товарами на юг. Неплохо было бы примкнуть к ним. Им путешествовать безопаснее, и лишние клинки купцам не помешают. Руперту доподлинно было известно, что те экономили на охране, предпочитая нанимать сипаев в ближайшем городке от столицы герцогства — там их услуги стоили гораздо дешевле. Но и разбойники это тоже знали — и те грабили купцов на трактах, как только городские стены исчезали из вида.
— Думаю, неплохо, — отозвался Руперт помолчав.
Он быстро оделся, на пояс повесил свои детские мечи и встал, широко расставив ноги, как на ристалище, с усмешкой наблюдая за Болдером, как тот старался отыскать среди его вещей какое-то подобие кожаного ремешка или веревки, чтобы подпоясаться. Для того стало полной неожиданностью, несмотря на то, что Руперт предупреждал его, — штаны не держались на бедрах, а все норовили сползти вниз. И куртка оказалась в плечах широковатой, как раз это Болдер предполагал.
— Все, что не возьмем с собой, — сказал Руперт, — безжалостно сжечь. Ничего не оставлять.
— Почему? — Болдер взглянул на него с недоумением. — А вдруг придется вернуться, причем очень быстро?
Руперт отрицательно покачал головой. Ему и самому было грустно расставаться с вещами. Не потому, что жалел их, нет, — предавая их огню, он навсегда расставался с прошлой жизнью, возврата к которой уже никогда не будет.
Вздохнув, Руперт снова покачал головой.
— Все сжечь, — повторил он упрямо. — Никто не должен догадаться, что я сюда заходил, пусть думают, пещеру разграбили.
Под «никто» он подразумевал лишь лорда Дитмара. Правда, сомневался, что на того может накатить ностальгия, и его бывший господин отправится по местам, где они играли когда-то вместе. Но так хотелось в это верить. Не должен лорд Дитмар знать, что Руперт жив-здоров, пусть думает, что Меино со своими шавками забили его до полусмерти. И все же, он всей душой желал, чтобы тот хоть изредка вспоминал о нем. Только это вряд ли. Теперь у лорда Дитмара совершенно иные заботы…
Набрав по лесу валежника и хвороста, Болдер соорудил костер, который полыхал, казалось, выше самого высокого дерева.
Руперт, смахнув скупую слезу, которую вполне можно было отнести на дым, кинул последнюю рубаху в огонь — все равно все с собой не забрать. Тащить мешки с барахлом им не с руки, в котомки сложили лишь смену одежды, обуви, котелок, огниво, и несколько ложек из «арсенала» Болдера — всегда сгодятся.
— Нельзя тебе в таком виде выходить на дорогу, — покачал головой Болдер, окинув взглядом своего товарища.
— Что, на разбойника похож? — заволновался Руперт, и попытался поправить свои растрепанные волосы, проведя по ним рукой.
— Нет, — покачал головой Болдер. — Правильно мыслишь… А похож ты на оруженосца юного лорда Сиджи. Что-то надо сделать с твоими так заметными волосами.
— И что? — судорожно сглотнув, поинтересовался Руперт. — Не налысо же бриться, как наемнику?
— Можно покрасить их, например, в черный цвет, — невозмутимо отозвался Болдер. — Я хорошее средство знаю. А потом уедем куда подальше, и будешь ты любого цвета, какого пожелаешь, хоть светлым, хоть темным. Думаю, за пределами герцогства мало кто знает, как выглядел оруженосец лорда Дитмара.
— Крась, — обреченно вздохнув, согласился Руперт.
Болдер в этом был прав, хоть и ошибался, что мало кто знал, как он выглядел — с его светлыми волосами надо было что-то делать.
На жаре от костра они вскипятили воду, заварили кору ели…
Как обедневший господин в сопровождении своего слуги, темноволосый Руперт с Болдером подошли к тракту и почти вовремя — из кустов они заметили, как мимо них проезжал обоз из десятка повозок.
— Большой караван, — покачал головой Болдер. — Попытаем счастья?
— Нет, — остановил его Руперт взмахом руки. — Здесь ловить счастья не приходится. Богатый караван — надежное сопровождение. Высматривай пять подвод, не больше. А хотя…
Почему бы нет? Надежный клинок лишним не будет. А не примут в охрану, то путешествие в повозке обойдется в сущие пустяки.
— Пойдем, — кивнул Руперт…
Они вылезли из кустов и побежали к каравану.
— Стой. Кто идет?
Грозный окрик заставил их остановиться.
— Мы… Я… — неопределенно промямлил Руперт, глядя прямо в глаза сидевшему на коне воину. Тот держал руку на рукояти меча, готовый пустить свое оружие в любую минуту.
Руперт никогда не нанимался на работу, поэтому совершенно не знал, что и как говорить.
— Грэг, разреши мне…
Болдер вышел на передний план.
— Господин Грэгори… — он, замялся не зная, как правильно назвать своего господина, но потом бодро продолжил, когда тот его не поправил, — путешествует со своим слугой, то есть со мной. И хотели бы поинтересоваться, не найдется ли у вас какой работенки, чтобы мы могли присоединиться к вашему каравану.
— А что вы можете? — спросил бородач, который остановил их окриком.
— Мой господин — воин. Я повар, — Болдер кивнул и положил руку себе на грудь.
— Повар, говоришь, — неожиданно заинтересовался охранник. — Ладно, до первого привала не возьму с вас медяков, а там посмотрим, каков ты повар. Садитесь в середине обоза и руки держите на коленях, чтобы я все время видел.
Руперт и Болдер не стали себя упрашивать дважды и тут же взобрались на ближайшую, проезжавшую мимо них, повозку.
— А зачем держать руки на коленях? — шепотом переспросил Болдер.
— Это так говорится, — усмехнулся Руперт. — Любой из конвоя обоза или их начальник должны видеть, что в твоих руках нет оружия.
Он закинул руки за голову и, вытянувшись на мешках, которые лежали в повозке, прикрыл глаза и подставил лицо солнцу, пожалев в очередной раз, что не обзавелся шляпой. Но он сразу ее купит, как только разживется десятком монет.
— Как ты думаешь, — обратился к нему Болдер, — Клос с Лукасом тоже едут в повозке, как мы?
— Вряд ли, — ответил Руперт. — На север ни караваны, ни обозы нынче не ходят. Скорее всего, топают на своих двоих.
И ушли они, скорее всего, недалеко — ночь все же была.
— Мы встретимся с ними когда-нибудь в этой жизни? — произнес Болдер, улегшись тоже на мешки в повозке.
Он как будто не спрашивал, а рассуждал.