Шимона опустила глаза, не в силах выдержать его пронзительного взгляда, и, запинаясь, произнесла:
— Мне кажется… ваше сиятельство, что… мне уже давно пора спать…
— Так рано? — удивился герцог. — Неужели вы не хотите потанцевать, погрузиться в вихрь удовольствий, которыми изобилует Лондон?
— О нет-нет, разумеется, нет! — с жаром запротестовала Шимона, представив себе на минуту, как был бы шокирован ее отец, если бы слышал эти слова. — Ваше сиятельство должны извинить меня — я, как и достопочтенный Мак-Крейг, немного… устала…
— И решительно отказываетесь потанцевать?
Шимона собиралась было сказать, что никогда прежде не танцевала, но вовремя спохватилась — какая же актриса не умеет танцевать.
— Иногда это и в самом деле… очень приятно… — после небольшой заминки произнесла она.
— И тем не менее вы не желаете танцевать ни с Алистером, ни со мною, — настаивал герцог.
Снова воцарилось многозначительное молчание, а затем Шимона робко сказала:
— Мне кажется, ваше сиятельство, что было бы весьма неразумно с моей стороны появляться на людях в обществе… мистера Мак-Крейга… Наверняка многие его знакомые знают о его женитьбе…
Герцог улыбнулся — казалось, он принял ее слова за благовидный предлог для отказа.
— Вы очень странный человек, — мягко заметил он. — Когда я упоминал, что никогда не встречал никого похожего на вас, я говорил сущую правду.
Девушка взглянула на герцога. Похоже, он поддразнивает ее? Но, встретившись с его взглядом, уже не в силах была отвести глаза.
— Скажите правду — вам действительно хочется посмотреть военный парад и пойти в Кью-Гарденс?
— Я с удовольствием снова побываю в Кью-Гарденс, — тихо проговорила Шимона. — Я ни разу не была там с тех пор, как…
И осеклась…
Она намеревалась сказать, что не была в Кью-Гарденс с тех пор, как умерла мать, но потом усомнилась в разумности подобной откровенности.
Шимона не отдавала себе отчета в том, насколько выразителен ее взгляд.
— Очевидно, вы бывали там с дорогим для вас человеком и с тех пор ни разу не были, — сделал свой вывод герцог.
Шимона промолчала, но отметила про себя его проницательность.
— Так кто же этот человек? — спросил герцог, и Шимона уловила странную нотку в его голосе, смысл которой до нее не дошел.
Чувствуя, что он ждет ответа, девушка коротко произнесла:
— Моя мать…
— Она умерла?
— Да. Два года назад…
— Вы очень любили ее?
— Гораздо больше, чем в состоянии выразить!..
— Но у вас есть еще какие-нибудь родственники?
— Да…
Шимона чувствовала себя смущенной от настойчивых расспросов герцога. Она с надеждой обернулась к двери, но Алистер Мак-Крейг явно не спешил.
— Могу я удалиться, ваше сиятельство?..
— Вы бежите от меня или от моих вопросов?
— Возможно, и от того, и от другого, ваше сиятельство…
— И все же сейчас вы боитесь меня меньше, чем в первую нашу встречу?
Шимона удивленно взглянула на герцога — ей и в голову не могло прийти, что он заметил, как она тогда была напугана.
И вдруг она, сама того не ожидая, улыбнулась:
— Я все еще немного боюсь, ваше сиятельство… Но теперь, к счастью, я уже крепче стою на ногах, да и сердце больше не бьется так тревожно…
Герцог рассмеялся.
— Я хотел бы задать вам один вопрос, — сказал он после минутной паузы, — Вы привыкли судить о людях понаслышке или больше полагаетесь на собственные впечатления?
Шимона постаралась найти подходящие слова для ответа, но ей помешал Алистер Мак-Крейг, вернувшийся наконец в гостиную.
— Все устроилось как нельзя лучше, — объявил он. — А теперь с вашего разрешения, дядя Айвелл, я хотел бы вернуться к Китти. Я сказал ей о необходимости побывать у вас, обсудить кое-какие финансовые вопросы с вашими адвокатами. Она знает, что я останусь обедать в вашем доме, но наверняка не ожидает, что я проведу здесь всю ночь.
— Хорошо, Алистер, можешь идти, — разрешил герцог. — Но мне думается, тебе следует вернуться завтра пораньше и позавтракать с дедушкой.
— О, разумеется, я не опоздаю, — пообещал Алистер. — Не в моих интересах портить великолепное впечатление, которое наша блестящая маленькая актриса сумела произвести на старика!
И снова Шимоне почудилось в его словах нечто для нее унизительное.
Она сделала глубокий реверанс перед герцогом и далеко не столь глубокий — перед своим предполагаемым супругом:
— Спокойной ночи, ваше сиятельство. Спокойной ночи, мистер Мак-Крейг.
И быстро вышла из гостиной, не ожидая ответа обоих мужчин.