Владимир Ильич собирался, как всегда после обеда, снова идти работать в библиотеку, но взволновался чрезвычайно. Почти бегом отправились они с Надеждой Константиновной на набережную Цюрихского озера, туда, где на Променаде все цюрихские газеты вывешивали на стендах свои выпуски тотчас по их выходе из типографии. Сюда уже успела собраться толпа русских эмигрантов. Все читали и перечитывали по многу раз телеграммы, ждали, когда служащие принесут самые последние выпуски…
Эту ночь Ильич провел без сна. Его мысль усиленно работала, он был счастлив и горд, что его предвидение свершилось так скоро. С первых минут, когда Ильич узнал о революции, неудержимо стал он рваться домой, туда, где совершались исторические события.
Но на пути в Россию было много преград. Самый естественный способ миновать военные фронты вел через Францию, Англию и Скандинавию — в Петроград. Но сразу же стало известно, что воспользоваться этой дорогой могут лишь эмигранты-оборонцы, типа Плеханова. Эмигрантам-интернационалистам, и среди них первому — Ленину угрожало интернирование, то есть заключение в концентрационный лагерь британским правительством. Англия открыто объявила, что не пропустит социал-демократов, выступающих с пораженческой пропагандой. Оставался один только путь — через воюющую Германию.
Тяга Ленина в революционную Россию была так велика, что Ильич бессонными ночами стал строить фантастические планы нелегального проезда через Германию под видом «немого» шведа, пролета через фронты на аэроплане… Но все эти планы были нереальны и рушились поутру.
Наконец 19 марта на совещании различных политических групп русских эмигрантов, проживавших в Швейцарии, Мартов выдвинул план: добиться пропуска эмигрантов через Германию в обмен на интернированных в России германских и австрийских подданных. Однако проект Мартова почти ни у кого не вызвал одобрения, лишь Ленин ухватился за него. Вопрос был очень деликатный — ведь проезд эмигрантов через страну противника мог бросить на них в глазах российского обывателя-оборонца тень предательства. Ильич видел все это. План Мартова следовало проводить в жизнь предельно осторожно. Так, чтобы вся эта инициатива исходила от швейцарского правительства, швейцарских социалистов влиятельной общественной силы нейтральной страны, пользовавшейся авторитетом и в международных социалистических кругах.
По поручению Ленина в норвежскую столицу Хрисстианию была послана телеграмма Пятакову для передачи в Петроград. В ней содержалось указание требовать в Петрограде возвращения политэмигрантов в Россию в обмен на интернированных германских и австрийских подданных.
По просьбе русского эмигрантского комитета в Цюрихе Роберт Гримм, председатель Интернациональной социалистической комиссии и лидер швейцарских социал-демократов, начинает переговоры в германском посольстве в Берне о возможности проезда русских политэмигрантов через Германию. Германский посланник Ромберг сносится с Берлином, Берлин — со Ставкой в Бад-Крейцнахе. Рейхсканцлер Бетман-Гольвег и генерал Людендорф приходят к единому мнению, что проезд в Россию большевиков, их антивоенная пропаганда, ускорят заключение сепаратного мира на Востоке и освободят германские войска на русском фронте для передислокации их против Франции и Англии. Правители Германии дали согласие, даже не ставя в известность о принятом важном политическом решении фактического главнокомандующего — Гинденбурга. Это не его стихия, да он и не поймет. Мысль о том, что большевистская пропаганда разложит их собственные войска, а пролетарская революция в России послужит примером для германских рабочих и солдат, — попросту не приходит в головы высокородных господ…
Но дни бегут, революция в России разгорается, а здесь, в Швейцарии, Гримм затягивает переговоры. По подсказке меньшевиков, ожидающих согласия Временного правительства на такую поездку, Роберт Гримм требует официального правительственного документа из Петрограда, подтверждающего его полномочия. Временное правительство не спешит прислать такой документ. Более того, министр иностранных дел Милюков уже предупредил по своим каналам английское правительство, что следует всеми силами остановить Ленина, рвущегося в Россию…
Гримм прекращает совсем переговоры, но энергия Ленина преодолевает и это препятствие. Ильич понимает, что политические противники большевиков не постесняются оклеветать тех, кто посмеет проехать через Германию. Но интересы революции, интересы борющегося пролетариата для Ленина превыше всего. Владимир Ильич просит секретаря Швейцарской социал-демократической партии Фрица Платтена взяться за переговоры с германским посольством, при этом Ленин настаивает на том, чтобы был составлен подробный протокол, подписать который должны были известные социалисты многих стран. В том числе Франции, Швейцарии, Скандинавии…
Подготовка продолжается. Большевики во главе с Лениным вырабатывают тщательно сформулированные условия, на которых они могут проехать через Германию.
Фриц Платтен получает этот документ для передами его посланнику Ромбергу:
"1. Я, Фриц Платтен, сопровождаю за полной своей ответственностью и за свой риск вагон с политическими эмигрантами и беженцами, возвращающимися через Германию в Россию.
2. Сношения с германскими властями и чиновниками ведутся исключительно и только Платтеном.
3. За вагоном признается право экстерриториальности. Ни при въезде в Германию, ни при выезде из нее никакого контроля паспортов или пассажиров не должно производиться.
4. Пассажиры будут приняты в вагон независимо от их взглядов и отношений к вопросу о войне или мире.
5. Платтен берет на себя снабжение пассажиров железнодорожными билетами по ценам нормального тарифа.
6. По возможности, проезд должен быть совершен без перерыва. Никто не должен ни по собственному желанию, ни по приказу покидать вагона. Никаких задержек в пути не должно быть без технической к тому необходимости.
7. Разрешение на проезд дается на основе обмена на германских или австрийских военнопленных или интернированных в России.
8. Посредник и пассажиры принимают на себя обязательство персонально и в частном порядке добиваться у рабочего класса выполнения пункта 7-го.
9. Наивозможно скорое совершение переезда от швейцарской границы до шведской, насколько это технически выполнимо".
23 марта (5 апреля) Ленин еще раз обращается по телеграфу в Стокгольм к члену заграничного представительства ЦК Ганецкому с просьбой попытаться получить согласие на проезд у Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Однако Совет упорно молчит. Но в тот же день через Ганецкого приходит телеграмма в Цюрих, в которой Бюро ЦК РСДРП в Петрограде безоговорочно поддерживает решение большевиков-эмигрантов из Швейцарии ехать в Россию через территорию кайзеровской Германии. Бюро ЦК подчеркивает желательность скорейшего возвращения Ленина…
Наконец настал день отъезда. Незадолго до него на совещании левых социал-демократов Франции, Германии, Швейцарии и Польши в бернском Народном доме составлен и подписан текст заявления для печати. "Русские интернационалисты, — говорилось в нем, — которые в течение всей войны вели самую резкую борьбу против империализма вообще и германского империализма в особенности, отправляются теперь в Россию, чтобы служить там делу революции, помогут нам поднять и пролетариев других стран, и в особенности пролетариев Германии и Австрии, против их правительств. Пример героической борьбы русского пролетариата послужит лучшим поощрением для пролетариев других стран. Поэтому мы, нижеподписавшиеся интернационалисты Франции, Швейцарии, Польши, Германии, считаем не только правом, но и долгом наших русских товарищей воспользоваться той возможностью проехать в Россию, которая им предоставляется…"
Уже собрание отъезжающих большевиков приняло подготовленное Лениным "Прощальное письмо к швейцарским рабочим", в котором выражалась благодарность за солидарную поддержку русских эмигрантов и за полезное сотрудничество с ними швейцарских интернационалистов. Владимир Ильич заложил в это письмо и боевую программу борьбы российского и международного пролетариата против войны и за социалистическую революцию…