История бесчисленных поколений, запечатленная на пыльных скрижалях, покрытых патиной легенды, повествовала о том, как галактические поселенцы в результате Великого Раскола оказались оторваны от Святого Дома. Дом символизировал собой покой и процветание. Любого, кто осмеливался вслух усомниться в его величии, ждало немедленное жестокое наказание. Именно Дом вручил правящей династии бразды власти. Оспаривать совершенство Дома значило подрывать устои империи. Разве можно вообразить себе более тяжкую измену?
Однако в эту минуту в императорском дворце замышлялось предательство не столько духовного, сколько практического, предметного характера.
Женщина в платье из нескольких слоев тончайшей ткани желтого, оранжевого и красного цветов гневно взирала на мужчину в черных плотно облегающих рубашке и брюках, по контрасту с которыми небесно-голубые жилет и накидка казались особенно яркими. Мужчина и женщина уединились в огромном ботаническом саду со стеклянными стенами. Деревья с гладкими стволами и раскидистыми зонтичными кронами почти достигали прозрачной крыши. Среди проворных летучих ящериц с Донии мелькали птицы Сирака и Дельфи. Из травы выглядывали экзотические цветы, соревнуясь буйством красок.
Женщина недовольно передернула плечами. От влажной жары на ее теле выступила испарина. Окружающий пейзаж казался ей дикими джунглями, в зелени которых бродят подвижные хищные тени. Она упорно гнала от себя это ощущение, сосредотачиваясь на своих мыслях.
Неподалеку, у края бассейна, протянувшегося от весело журчащего водопада, сидела девочка лет пяти. Она болтала в воде босыми ногами, восторженно хлопая в ладоши всякий раз, когда из глубины выныривала ярко-красная рыба и тут же, извиваясь, скрывалась из виду. Ее звонкий смех сплетался с песней падающей воды. Она повернулась и посмотрела на взрослых, приглашая разделить ее радость. Золотистые волосы девочки сверкали на солнце. Заколдованная красотой тропического леса, она и сама была очаровательна. Холодное безразличие мужчины и женщины ввергло ее в уныние. Она отвернулась и сплела пальцы на коленях. Живой огонек в ее глазах угас. Она чуть заметно шевельнула губами, обращаясь к самой себе.
Женщина повернулась спиной к мужчине и двинулась прочь. Ее тонкое одеяние плавно колыхалось, то принимая цвет одного из слоев, то вспыхивая смешанным оттенком. Казалось, она шагает в окружении языков пламени. Вновь повернувшись, она наставила на мужчину палец:
— Паро должна стать нашей. Паро нужна Люмину!
Ее собеседник был невысок ростом, но отличался необыкновенно выпуклой грудью и широкими плечами. Его накидка была застегнута на левом плече золотой булавкой в виде квадрата с вписанной окружностью. Этот простой строгий символ выдавал в нем одного из Двенадцати, правителя планеты. Небесно-голубая накидка являлась одеждой тиранов Донии. Выслушав слова женщины, произнесенные брюзгливым высокомерным тоном, он залился гневным румянцем, охватившим его лицо, шею и уши.
— Я могу захватить Паро, Солнцедарительница, но какую выгоду мне это сулит? Зачем мне это болото? Два острова, испещренные вулканами. Добрая половина суши непригодна для использования. Если бы не ваши достижения в области производства алмазов… — Предостерегающий жест женщины заставил его умолкнуть. Он раздраженно огляделся и сказал: — Нас никто не слышит.
— Что, если Дилайт перехватит наши мысли? — Солнцедарительница кивком головы указала на ребенка. На ее надменном лице промелькнул испуг.
Мужчина отступил на шаг.
— Вряд ли девчонка так сильна, — возразил он. — И тем не менее, держи ее подальше от меня. С годами ее способности могут развиться. Я не желаю, чтобы мои мысли становились достоянием посторонних.
Сославшись на то, что ей нужно подумать, Солнцедарительница уселась на скамью. Мандро Та занял место на дальнем ее краю, не спуская взгляд со светловолосой девочки. Теперь Солнцедарительница могла внимательно присмотреться к нему, и она не преминула воспользоваться этой возможностью.