Кейси разразился гневными восклицаниями, в которых Лэннет разобрал лишь два слова:
— …День Памяти!
Чувствуя, как его внутренности стягиваются тугим клубком, Лэннет с мольбой протянул руки к Этасалоу:
— Командор, принц Кейси…
— Тишина! — оборвал его Этасалоу. — Вы будете говорить, только когда вам прикажут. — Он повернулся к Кейси и холодно произнес: — День Памяти? Я не понимаю вас.
Верность дисциплине и отчаяние заставили Лэннета умолкнуть. Проклятые слова произнесены, и теперь уже ничего нельзя поправить. Глаза судей горели торжеством. Гнусное оскорбление имело целью заманить принца в ловушку, и наивный юноша не сумел ее разгадать.
Кейси ткнул пальцем в сторону Орека и заговорил на языке Весенних Листьев, выдававшем его непоколебимую решимость:
— Прародитель учил нас, что бесчестный человек не имеет права жить. Господин Орек только что уронил свою честь и должен умереть. Как аристократ Паро я желаю сойтись с ним в смертельной схватке на Дне Памяти и убить этого негодяя.
Улыбка застыла на лице Орека, превратившемся в каменную маску. Извилистая голубая вена, пульсировавшая на его горле, стала красной.
— Похоже, правосудие все-таки свершится, капитан, — сказал Этасалоу, обращаясь к Лэннету. — Многие люди уверены, что расплата за их злодеяния никогда не наступит, а если это и произойдет, они будут отвечать только перед своей совестью.
— Я могу вызвать вас, командор. И ваших коллег тоже.
Темнокожая рука потянулась к «Уложению» и раскрыла его на странице с закладкой.
— Забавное совпадение. Ожидая вас, я просматривал статьи, относящиеся именно к этому ритуалу. Закон совершенно ясно указывает, что даже вызов на бой во время Дня Памяти должен иметь под собой вескую причину. Вас ни в чем не обвиняют, и, принимая во внимание ваше возбужденное состояние, мы готовы снисходительно отнестись к любым оскорблениям, которые вы, возможно, пожелаете высказать. Дело завершено именно так, как того пожелал бы Прародитель. Дуэль между лучшим учеником в классе боевых искусств Стрелков и признанным мастером Изначальной Гвардии… Великолепное соотношение сил! Я думаю, об этом сражении будут слагать величественные поэмы. Вы свободны. Вас ждут упорные тренировки.
Глава 8
▼▼▼
Состязания Дня Памяти проходили исключительно на Стадиуме. Другие спортивные арены, даже более совершенные с точки зрения архитектуры и убранства, не могли сравниться с ним размерами. К тому же, Стадиум считался священным местом.
Когда-то здесь была долина. Ей придали нужные очертания, покрыли ее склоны бетоном. Ручей, некогда протекавший по заболоченному дну, был направлен в трубы насосной станции, и теперь его водой питались фонтаны, души, пожарные брандспойты и туалеты. Бесчисленные служители обихаживали зеленые насаждения, красили, чистили, мыли, следили за порядком. На время Дня Памяти их штат увеличивался втрое. Торговцы сувенирами и съестным также помогали удерживать в узде толпу.
Зрители и обслуживающий персонал прибывали сюда поездом. Двухколейный путь был единственной транспортной артерией, соединявшей Стадиум с Коллегиумом. Железная дорога длиной тридцать километров пролегала по местности, превращенной в живописный парк.
Стадиум вмещал семьсот тысяч человек. У противоположных концов бывшей долины были установлены гигантские стереоэкраны, воспроизводившие события, которые происходили на площадках. Среди зрительских мест тут и там были расставлены экраны меньшего размера, сгруппированные по четыре. Каждый из них транслировал сигнал отдельной камеры.
Личная ложа императора лишь чуть-чуть возвышалась над трехметровой стеной, отделявшей беговые дорожки от зрителей. Из нее открывался прямой вид на центральное поле Стадиума. Она представляла собой лишь малую часть императорского сектора, простиравшегося до самых верхних рядов трибун. Сиденья здесь были выкрашены зеленым и на расстоянии казались вертикальной полосой, рассекавшей горизонтальные линии красного, желтого, синего, черного и белого цветов, которыми были обозначены другие пояса.
В ожидании императора атлеты выстраивались напротив его ложи у дальней стены. Двенадцать планет посылали сюда самых лучших мужчин и женщин, одетых в традиционные костюмы. Каждая делегация состояла из пятисот участников. Шесть тысяч спортсменов, выстроившихся безупречными квадратами, являли собой красочный коллаж на зеленом поле Стадиума.