Знаю, нагрянет скоро
Ссора костров Одина.
Виса Гисли.
Терпение фюрера Третьего рейха готово было лопнуть, о чем свидетельствуют директива № 11, гласившая: «Сила сопротивления голландской армии оказалась более значительной, чем ожидалось. Политическая, равно как и военная, ситуация требует его скорейшего преодоления». Защитникам Роттердама был предъявлен германский ультиматум, требовавший от них немедленной капитуляции. В противном случае германское командование грозило подвергнуть крупнейший порт Европы массированной бомбардировке. Все голландские опорные пункты были разрушены, английские военно-воздушные силы так и не пришли на помощь защитникам «крепости Голландия». Осознав неизбежность скорого падения подожженного в ходе боев, объятого пламенем Роттердама, голландцы решили сами начать переговоры о капитуляции.
Германский генерал Карл Штудент, командующий 7-й авиационной (воздушно-десантной) дивизией, в сопровождении начальника своего оперативного отдела майора Гюбнера, отправился на голландской автомашине на командный пункт голландского полковника Шарро, где встретился с германским подполковником (оберстлейтенантом) фон Хольтицем из 16-го пехотного полка, находившегося в подчинении Штудента. Переговоры о сдаче проходили вполне конструктивно. В результате переговоров было достигнуто соглашение о временном прекращении огня, с теми, чтобы подождать принятия условий капитуляции верховным командованием нидерландской армии. И надо же было так случиться, что как раз в этот момент германские бомбардировщики, вызванные генералом Штудентом еще до начала переговоров, находились уже на подступах к Роттердаму. Они были обстреляны голландской зенитной артиллерией, еще не получившей от своего командования приказа о прекращении огня. Весь Роттердам, а в особенности — его портовая часть, был окутан дымом отгоревшего в порту танкера. Из-за дыма пилоты бомбардировщиков «Люфтваффе» не смогли увидеть красные ракеты, которыми германские десантники сигнализировали о том, чтобы они возвращались. И Роттердам все же подвергся бомбардировке. Недруги Третьего рейха упорно не желали верить германской версии событий, утверждая, что германские бомбардировщики сознательно осуществили угрозу германского командования и разрушили город, чтобы «преподать голландцам урок». Немцы же упорно утверждали, что инцидент был трагической чистой случайностью. На послевоенном суде ни кто иной, как имперский маршал Герман Геринг и генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, защищая честь мундира «Люфтваффе», клятвенно заверяли, что, когда бомбардировщики сбрасывали свой смертоносный груз на Роттердам, они не знали о начавшихся переговорах с защитниками города.
Если Польша была побеждена фактически за восемнадцать дней, то Голландия — всего за четыре.
Кампания в Голландии вступила в свою завершающую стадию, и дальнейшее продвижение ЛАГ не имело особого смысла. Оставалось разве что пройти через горящий Роттердам или обойти его и двигаться дальше на столицу Нидерландов — Гаагу. Такая неспешная прогулка не вызывала особого энтузиазма ни у самого «рыжего шваба», ни у его подчиненных. В этот момент и произошел инцидент, бросивший тень на репутацию всего ЛАГ.
Обсуждая 14 мая 1940 года в штаб-квартире Нидерландской королевской армии условия капитуляции, германские и голландские офицеры внезапно услышали рев моторов мчащихся по мостовой грузовиков, бронемашин и танков 9-й танковой дивизии вермахта. Как утверждалось впоследствии недоброжелателями ЛАГ, его бойцы, шедшие в авангарде германской бронированной колонны, не зная о предстоящей капитуляции, при виде голландских солдат, еще не сдавших оружие, атаковали их, открыв беспорядочный огонь. При звуках выстреллов, внезапно прогремевшие рядом с домом, где шли переговоры, генерал Курт Штудент подбежал к окну, чтобы посмотреть, что происходит на улице, и был тяжело ранен в голову шальной пулей. Его пришлось увезти, и переговоры завершились без него. Пальба прекратилась лишь после того, как подполковник фон Хольтиц, выбежав на улицу, препроводил голландских солдат в расположенную поблизости церковь. Число голландских солдат, убитых и раненых в ходе инцидента, так и осталось неизвестным. Впоследствии «Зепп» Дитрих и его «белокурые гиганты» категорически отрицали свое участие в стрельбе, резонно ссылаясь на то, что, не имея на момент ранения генерала Штудента в своем распоряжении исправной бронетехники, физически не могли участвовать в атаке, осуществленной с применением танков и бронемашин. Лейбштандартовцы возлагали всю вину за происшедшее на военнослужащих 9-й танковой дивизии вермахта.