Мари подумала об этом после того, как первая волна горя из-за смерти брата прошла. Когда их отец умер, последствия были огромными. Он, конечно, знал, что его путешествие к Великому Циклу приближается, и принял меры, чтобы уменьшить воздействие на свой дом. Он повысил Джуро и руководил им так хорошо, как мог. Но в большинстве вещей он прожил жизнь богато, и их замок в Стоункип все еще был до краев заполнен предметами, которые они никогда больше не будут использовать. Их отец оставил в этом мире брешь, на то, чтобы стереть ее, потребуется время.
Джуро был почти противоположным. Он избегал материального богатства, будучи одержимым путем воина. Единственным его ценным достоянием был меч. В ткани мира Джуро не оставил след. Он пришел и ушел почти без следа.
Когда Мари впервые осознала эту истину, ее глаза наполнились слезами. Она хотела, чтобы ее брат оставил наследство, пусть даже в виде лишнего имущества. Однако теперь она считала сосредоточенность брата положительной чертой. Воодушевленная, она незаметно избавлялась от материальных предметов в надежде, что ей удастся добиться ясности намерений своего брата.
Техника работала. Мари вынашивала амбиции и планы, и в отличие от большинства женщин, которых она знала, она не боялась выяснить, как реализовать эти амбиции. Через месяц после смерти брата она нашла новый уровень ясности и понимания.
Мари глубоко поклонилась храму, еще раз поблагодарив своего брата за все, что он дал ей, как в жизни, так и в смерти. Она поклялась всегда чтить его память, и она была женщиной, которая сдерживала обещания.
Встав, Мари прошла к своему простому столу, где были аккуратно разложены бумаги. Подавляющее большинство из них было исписано ее рукой на вымышленном языке, который знала только она. Ключа не было, хотя она ожидала, что лучшие дешифровщики Королевства могли расшифровать язык на основе шаблонов.
Взгляд Мари пробегал по стопкам, пока она обдумывала следующие действия. Бумаги были отсортированы с помощью системы, известной только Мари, каждая из которых была помечена одним или несколькими словами в верхних углах, что позволяло ей сортировать и систематизировать информацию по своему усмотрению.
Она была убеждена, что информация — ключ к успеху и власти. Причина, по которой клинки ночи обладали такой силой, заключалась в том, что чувство давало им больше информации, чем было у других. Эти дополнительные знания сделали их легендарными воинами, но не сделали их лучшими людьми.
Мари не могла действовать силой. Ее отец, возможно, был щедрым, но, если не считать простых уроков самообороны, он был слишком старомоден, чтобы обучать свою дочь военному делу. Мари ходила с тонким клинком, привязанным к внутренней стороне бедра, и она знала, как им пользоваться, но не благодаря отцу.
Так что Мари сосредоточилась на нитях между ними. Взаимозависимость была учением, в которое она глубоко верила, и, оказывая все возможное влияние в тех местах, где могла, она медленно проявляла свою волю в этом мире. Возможно, ее методы были не такими простыми, как рубить противников мечом, но они все же были эффективны.
В эти дни ее внимание привлекли, в частности, несколько документов. Эти бумаги были одними из немногих, написанных не ее рукой, и ей было опасно ими владеть. Но идеи в них необходимо было учитывать, и риск был неизбежен.
Это было собрание учений мужчины, который жил на западе Королевства. Мужчины по имени Такаши. Мари была уверена, что это изменит судьбу мира.
Ее размышления прервал тихий стук в дверь ее покоев. Она без спешки спрятала опасные бумаги в стопку, где нашла их. Она встала и грациозно подошла к двери, хотя никто не следил.
Одна из ее теней была у двери. Деньги были одним из инструментов, которых у Мари было много, и значительная часть ее богатства пошла на развитие сети теней, которая могла бы соперничать с любой другой в Королевстве. Тень не терял время на ненужные приветствия. Он передал запечатанную записку Мари и вышел в коридор.
Она открыла записку и быстро прочитала ее, хмурясь. Она перечитала короткое послание, чтобы убедиться, что все поняла, затем бросила его в небольшой костер, согревающий ее комнату в гостинице. Убедившись, что бумага стала пеплом, она отвернулась от огня и обдумала варианты.
К этому моменту она готовилась уже почти полмесяца. Она, конечно, надеялась, что до этого не дойдет, но обстоятельства нельзя было контролировать.
Ей хотелось броситься к комнате младшего брата, но она сдержалась. Ее разум метался, она заставила тело полностью замереть. Посторонний, вошедший в комнату в этот момент, мог бы счесть ее статуей, если бы не плавное движение ее груди.