Местные пятились от вновь возросшего давления. Истошно орал Уйгур: держимся, пацаны, смерть туркам! Дрались на голом энтузиазме, движимые праведной яростью. Кто-то орал, увертываясь от ударов: «Сообщите Мамаю!» Но Мамай уже был курсе: от клуба неслась дюжина крутогоровцев в расстегнутых куртках, с горящими глазами, они обошли противника с фланга, навалились. Мамай был бледен, возбужден, ритмично работал кулаками – где-то на заре туманной юности он увлекался боксом… Не сказать что турки дрогнули, но как-то поддались, и удалось выровнять фронт. Нападавших было больше, но на узком пространстве они едва ли могли использовать свое преимущество. Я снова кого-то бил, метался между кустами. Рядом на колени повалился пацан, держась за разбитую голову, между его пальцами сочилась кровь. Я даже не понял, чей он, – еще не всех знал. Орать уже устали, дрались молча, шумно выдыхая. Треть сквера наши все же держали, больше не пятились. «Гражданских» не осталось – все разбежались. Но держаться было трудно, ощущалась нехватка живой силы. Прибежали еще несколько человек, встали там, где было «тонко». Откуда-то взялся Тютя – малек от силы лет двенадцати с фамилией Тютелькин, – подвижный, не по годам сообразительный. Он подбежал сзади, схватил Мамая за куртку.
– Слышь, Мамай, там Турок на стадионе… С ним пацанов семь или восемь…
В голове сверкнуло. Мамай еще соображал, а я уже сообразил! Там у Шамиля «полевой штаб» – можно гонцов рассылать во все концы, можно за битвой наблюдать, как Наполеон с Поклонной горы… Не видать Шамилю футбольного поля как своих ушей! Злость во мне кипела, я уже чувствовал себя частичкой чего-то целого, хотя мне это на хрен было не надо! Но я защищал свою землю, служил, как ни крути, правому делу…
– Мамай, держитесь, я попробую их обойти… – прохрипел я.
Мое место занял отдышавшийся Тушкан – врезался в гущу дерущихся, держа в руках огромный газовый ключ, покрытый слоем ржавчины, – и где только добыл? Хотелось верить, что наш маневр остался незамеченным. Я пятился, выкрикивал имена и клички. Пацаны отклеивались от общей массы, бежали за мной – сообразили, что от них требуется. Дадаев, Гуляш, Димка Колесников с роскошным фингалом под глазом, Фитиль, Анвар Аликперов. Подбирали палки, брошенные турками монтировки, Фитиль по ходу пьесы набивал карманы гладкими окатышами из обрамления клумбы. Мы откатились к памятнику, затем по одному стали уходить на тропу в гуще тальника, выбирались к задней стороне единственной жилой двухэтажки напротив стадиона.
– Подождите меня, куда так рвете? – прохрипел, догоняя нас, Тушкан. В каждой руке он держал по свинцовому шару, из ссадины на лбу стекала кровь.