А мне казалось, я никуда не торопился. Водитель всю дорогу деликатно помалкивал. Попробовал бы что-нибудь сказать! В свете редких фонарей мелькало лицо Гульнур – хорошенькое, задумчивое. Мы уже ехали по центру. Как быстро, черт возьми! Проплыло знакомое здание института с освещенным крыльцом, частично – транспарант о том, что партия – ум, честь и совесть нашей эпохи, призывы к молодежи настойчиво овладевать знаниями. Мимо проплывали закрытые магазины, скверы, озарились афиши у кинотеатра – «Авария – дочь мента», «Беспредел». Советский кинематограф послушно следовал новым веяниям. Внезапно водитель сбавил скорость, хлопнул себя по лбу.
– Черт, ребята, совсем забыл! Там же на Толстого все перекопано, полчаса объезжать будем! Давайте я здесь остановлю, вам только через сквер перебежать.
– Э, мужик, – напрягся я, – мы так не договаривались.
– Да все в порядке, Андрей. – Гульнур подалась ко мне, положила теплую ладошку на мою руку. – Там действительно все разрыли, ищут, где трубу прорвало. Три минуты через сквер – прогуляемся перед сном…
– Вот и правильно девушка говорит, – поддержал водитель мою спутницу. – Ничего ведь сложного, да? Как в песне, помните? «Часто простое кажется вздорным». – И стал тормозить, смещая машину к тротуару.
А вот это становилось интересно. Прогуляться перед сном – точно не про Казань. Центр города, тотальный надзор и контроль – чужаков здесь, мягко говоря, не привечают. Мы распрощались с водителем, я расплатился, помог Гульнур подняться на тротуар. Рядом проходила невысокая чугунная ограда, за ней находился местный сквер – довольно, кстати, протяженный. В сквере росли липы, кусты акаций, дорожки тянулись во всех направлениях. До входа в зеленую зону нужно было пройти метров пятьдесят. Гульнур взяла меня за руку, и мы не спеша двинулись по тротуару. На улице действительно было хорошо. Дул приятный ветерок. Казалось, улица пуста. Навстречу проехала машина. Я сделал вид, что провожаю ее взглядом. Так и есть, что и требовалось доказать! На другой стороне дороги, между афишной тумбой и киоском Союзпечати, что-то зашевелилось. Несколько человек поднялись с лавочки, медленно двинулись к проезжей части. Меня это нисколько не испугало, хотя, если честно, и не обрадовало. Гульнур попросила рассказать про Уфу, и я начал повествовать. Вход в сквер располагался напротив единственного рабочего фонаря. Пропуская девушку, я снова обернулся. Может, и зря, мое лицо в эту минуту оказалось освещенным. И что такого? Хотя не знаю, информация в пацанской среде разлетается, как анекдоты по стране. Мы вошли в сквер. Силуэты чужаков, казалось, скользили по темному воздуху. Видимо, работало негласное правило: пока ты с девушкой, никто тебя не тронет. А как останешься один – ну, извини… Группа лиц держалась на удалении. Пока не следовало беспокоиться. Язык болтался, как помело, я рассказал пару смешных анекдотов про обитателей города на реке Белой. Гульнур вздрагивала от смеха. Мы шли по тенистой аллее, окруженной старыми липами с огрубелыми стволами, как по какому-то царству Кощея. Спина чесалась, я снова не выдержал, обернулся. На аллее пока никого не было… Впрочем, нет, кто-то появился, проскользнул, прижавшись к деревьям. За тенью возникла вторая, третья…
– Что-то не так? – насторожилась Гульнур. – Почему ты оборачиваешься?
– Все в порядке, не переживай. Просто в разведке служил, – пошутил я. – Привычка осталась. Слушай, и часто ты одна ходишь по этому северу?
– Нечасто. – Гульнур покачала головой. – Днем хожу, но днем никто не пристает. Раньше пытались, но Рашид им такую трепку учинил, что теперь только кланяются и вежливо здороваются. А в темное время… пару раз приходилось пробегать, занятия поздно заканчивались. Страшно тут одной, пулей летела. А вот с тобой сегодня совсем не страшно.
Это льстило. Но все же подростковые банды были не единственной напастью этого несчастного города. Преступность не спрашивала, чей это район и кто тут держит асфальт. Маньяк Александр Суклетин промышлял здесь, в Татарской АССР, только в Зеленодольском районе. Подкарауливал, насиловал и убивал девушек, пара из которых оказалась проститутками. Мертвые тела увозил к себе домой, расчленял, готовил и съедал. В прежней жизни занимался грабежами, вымогал деньги у таксистов, отсидел четырнадцать лет. Сначала орудовал с сообщницей Мадиной Шакировой, впоследствии отказался от ее услуг. С некоторыми жертвами знакомился в Казани, звал к себе домой, они приезжали… Бил молотком по голове, перерезал горло… Маньяка ловили бы до сих пор, не проболтайся он однажды собутыльнику о своих «подвигах». Взяли людоеда в 85-м, в 87-м расстреляли…