– Милицейская сирена устроит? – встрепенулся Уйгур.
Мы засмеялись.
Почему эту улицу назвали Морфлот, я не имел понятия. Возможно, из-за близости завода корабельного оборудования. Или так, для красного словца. Район был депрессивный, забытый богом и советской властью, даже пацаны здесь появлялись нечасто – если не обитали в окрестных домах. Но к часу ночи все, разумеется, спали. В округе было тихо. Свет горел только в окнах самых рьяных полуночников. Гаишникам мы, слава богу, на глаза не попались. Холод вел машину аккуратно, ПДД не нарушал. Облегченно выдохнул, когда мы остановились за кирпичной будкой подстанции, погасил огни. До нужного места оставалась пара кварталов. Здесь было много растительности, возвышались облупленные двухэтажные строения. Эти ветхие дома строили еще в конце сороковых для рабочих завода – как временное жилье. Я посмотрел на светящиеся стрелки часов – от полуночи прошло сорок четыре минуты. Рация находилась во внутреннем кармане мешковатой ветровки. «Репетицию» провели два часа назад, все работало. Я извлек из кармана не столь уж незаметную «коробочку», включил. Уйгур отозвался секунд через двадцать – не имели еще навыков использования сложных технических приспособлений.
– Вроде все тихо, – отчитался товарищ. – Добрались без приключений. Дважды объехали район, сделали остановку в подворотне, даже в кустах посидели напротив четвертого дома. Там стоит одна машина, кроме Турка – двое. Не похоже, что там засада. Они приехали раньше – ждут. Вокруг дома тоже все спокойно. Сейчас мы стоим за гаражами, наблюдаем за задней стороной дома.
– Хорошо, – сказал я. – Будь на связи. Отбой. Подожди, – вспомнил я, – ты с кем? – Но Уйгур уже отключил рацию.
– Блин, вы прямо как менты в засаде, – прошептал сидящий за рулем Холод. – Тачки, рации, треск эфира…
– Мир меняется, – пояснил я. – И мы меняемся вместе с ним. Так, сейчас тихо подъезжаем к четвертому дому – встань где-нибудь с краю. Идем на встречу, ручкаемся с Турком и осматриваем хату. Затем ты возвращаешься в машину и сидишь. На всякий случай, не включая фар, можешь сменить дислокацию – береженого Бог бережет. Если через час не появлюсь – вали.
– Кого? – не понял Холод. Похоже, он сильно волновался.
– Не кого, а откуда. Начнется заварушка, заметишь что-то подозрительное – тоже вали. В героев поиграем в другой раз. Все, покатили.
Через несколько минут мы въехали во двор ничем не примечательной двухэтажки. Это были не бараки, лет тридцать назад считались вполне приличным жильем, имелись даже балконы – выходящие в основном на заднюю сторону дома. Мы въехали во двор – как на минное поле. Холодов прижал машину к бордюру, остановился. Мы вышли, двинулись по подъездной дорожке. У второго подъезда стояли трое, ждали. Лампочка под козырьком испускала маревый свет. Удивительно, что ее не разбили. Двое были плечистыми, коренастыми – похоже, что близнецы. Третий – выше, прямой, как шпала, – Турок. Я сразу его узнал, даже не видя лица. Волноваться было поздно, да и не происходило ничего экстраординарного. Мы стояли рядом, два заклятых врага, хотя фактически никогда и не встречались, – пристально смотрели друг другу в глаза. Отступили близняшки – у них и впрямь на двоих была одна физиономия. Утробно сопел в спину Холод.
– Ну что ж, пришел, не побоялся, – процедил Шамиль. – Хорошо… Есть еще ваши люди в округе? – Он непроизвольно стрельнул глазами по сторонам.
– А ты как думаешь? – усмехнулся я и тоже глянул вбок. Иногда полезнее блефануть, чем тащить с собой целую армию.
– На хрена? – поморщился Турок. – Говорил же, просто базар есть. Ладно, пошли.
Мы входили в подъезд в каком-то «шахматном» порядке – сперва пацаны Шамиля, затем я, в затылок дышал Шамиль, а уж в его затылок – Холод, в боевых качествах которого я почти не сомневался. В подъезде тоже горела тусклая лампочка. Ступени были расшатанными, потрескивали под ногами. На стенах – «наскальная живопись». Один из братьев открыл ключом дверь справа на втором этаже, отдал ключ Шамилю. Пока не было ничего агрессивного. Видимо, назрела необходимость в тайных переговорах. Квартира была как квартира, ничего особенного. Старая мебель, стены в потеках. В углу на потолке расплывалась «черная дыра». Здесь никто не жил – а я бы заметил обратное. Иногда появлялись люди, но притон здесь не держали. Свет горел во всех помещениях. Задернутые шторы на окнах, в которые сморкались и использовали в качестве полотенец редкие посетители. Я обошел квартиру. Маленькая кухня, две комнаты, кладовка, ванная и туалет в одном флаконе. Балкон выходил на задний двор. Я отогнул штору, убедился, что там не прятались убийцы. Там даже старых лыж не было.