– Ну допустим, – сказал я. – Тогда лишь один вопрос, капитан. Вы точно капитан? Иначе откуда такая осведомленность, особенно о том, что мы собирались заняться «Дружбой»?
– Успокойтесь, Андрей Андреевич, стукачей от вашей конторы у меня нет. Но есть некоторые знакомства, в том числе в Управлении КГБ по области… Я точно должен перед вами отчитываться?
Проект «Ресторация» пришлось закрыть. Пацаны разочарованно сопели, но все признавали, что до соперничества с потомками Железного Феликса мы еще не доросли. В конце июля неожиданно заболела мама. Поднялась температура, начались сильные боли внизу живота. Она жаловалась на них и раньше, но таких болезненных ощущений не было. Мы со Светкой всполошились, вызвали «Скорую», маму увезли, прооперировали. Я ничего не мог понять, что за болезнь? Вроде взрослые, чего шифруются?
«Миома матки, – наконец объяснила не по годам образованная Светка. – Доброкачественная, слава богу, опухоль. Но сильно затянула, скрывала боли. Все в порядке, это не рак, опухоль удалили. Говорят, у женщин под пятьдесят такое случается. Никто не обращается вовремя, тянут до последнего. Быстро маму не выпишут, больше месяца проведет в больнице – назначен курс лечения, который она не сможет получить дома».
Это был болезненный удар в спину. Я кинулся в больницу, пустили в палату.
– Правда ничего страшного, Андрейка, – улыбалась мама, сильно побледневшая и осунувшаяся. – Могло быть хуже, но успели, удалили очаг. Вернусь, не бойся, отдохну месяц-другой и вернусь. Здесь сносно кормят, телевизор есть. Андрюша, умоляю, не попади в историю. Следи за Светкой. А Светка пусть за тобой следит – я ее обязательно на тебя науськаю, когда придет.
…Мама уже неплохо выглядела, но лечение продолжалось.
– Ты знаешь, что Светка вчера ко мне приезжала? – спросила мама.
– Ну да, говорила.
– А то, что не одна приезжала, – говорила?
Нет, такого моя сестра не говорила. Судя по описанию, это был Фитиль.
– Странный он немного, – рассуждала мама. – Немного не такой, как бы мне хотелось, но в целом скорее понравился, чем нет. Веселый, общительный, знает много слов, одет почти прилично…
Я и сам не знал, как к этому относиться. Светке нравился Фитиль, она охотно проводила с ним время. Пацан разрывался – между домом, технарем, «моталовом» и «дружбой» со Светкой. Всякий раз, когда они попадались на дороге, я украдкой показывал Фитилю кулак – чтобы не расслаблялся. Парень, судя по всему, был настырный и по уши влюбленный…
Внезапно выяснилось, что долгое время у нас под носом работали цеховики! Предприятие располагалось в подвалах под действующей мастерской по переработке древесины. Более того – эта мастерская служила прикрытием. Въезжали, выезжали машины – куда и зачем, никто и не задумывался. «Лавочка» находилась на юге, в глуши вотчины Ильдара Мирзоева, и сам Каратист был не в курсе дела. В нормальных конторах это назвали бы некомпетентностью. Информация подтвердилась, наблюдателей заинтересовал фургон, выехавший ночью с территории мастерской. Рабочего времени не хватает? Стали присматриваться, прижали к стеночке женщину, вышедшую рано утром с территории. Гражданка перепугалась и все выложила, лишь бы ее не трогали.
– Прикинь, Шериф. – Уйгур был явно озадачен. – Ну да, пацаны не виноваты, они в экономику не лезут и ни хрена в ней не понимают. К тому же народ там трудится в годах, таких не трогают. Но все равно, такое не заметить… В общем, цех по пошиву, профессионалы трудятся на стыренном заводском оборудовании. Производят настоящую американскую джинсу. От «Монтаны» и прочих «Ливайсов» вообще не отличишь. Материал, чекухи, лейблы, строчка – вообще на высоте. Привозят фурнитуру, материал, все самое ходовое – а эти сидят и ночами строчат, повышенные соцобязательства принимают. Секретность полная, работницы нормально получают – и не дуры трепаться, даже семьи не знают, где они работают. А это по-прежнему уголовная ответственность вплоть до вышки – для руководства, во всяком случае. Прикинь, накроют их и сразу к нам – мол, на вашей земле, вы их крышуете. И доказывай, что вообще про них не знали…
Я разозлился – не передать словами. Шлея под хвост попала. Что за подстава на моем районе? И плевать, что они тут еще при Каратисте тихушничали! Решение принималось со скрипом. Сдать цеховиков борцам с хищениями социалистической собственности? Попутно ухитриться доказать, что мы не при делах? Тупо, у властей появится повод не только прикрыть нашу контору, но и всех пересажать. Да и западло стучать ментам. И где гарантия, что те же борцы с хищениями не знают про эту фабрику или не сами же ее организовали? Ночью мы ворвались на территорию деревообрабатывающей мастерской, перекрыли все выходы. Действовали тихо, но быстро. Сторож что-то вякнул, его огрели по башке и заткнули рот. Подвалы были глубокие, но вентиляция работала. У передовиц капиталистического производства было хорошее освещение, приличные условия труда. Шелестели швейные машинки, бесшумно работали станки по отрезке ткани. Царила нормальная рабочая атмосфера. Мы не вели себя как дикое племя, не сметали все с воплями на пути. Шли тихо, чтобы не потревожить работниц, самым симпатичным даже подмигивали. Начальник смены сидел в каморке в дальнем конце помещения. Пока мы шли, он успел кому-то позвонить. На столе лежал журнал «Бурда», который он просматривал перед нашим приходом. Щуплый, в годах, интеллигентного вида. «Зицпредседатель Фунт», – подумал я. Товарищ сильно волновался, косил на телефонную трубку, которую бросил как-то криво.