До восьмидесятого часа беспрерывного экзамена добрались около трех тысяч участников. Четыре дня и четыре ночи без остановки они отвечал на вопросы, словно безумные многомудрые демоны.
На сотом часу один пятидесятилетний старик зашелся кровавым кашлем и без сознания рухнул на землю. Его серые волосы полностью побелели. Эта сцена отрезвляюще подействовала на многих участников, немало бледных алхимиков-подмастерьев сразу же поднялось со своих мест. Они понимали, что, если не остановятся, их может ждать смерть. Поддерживаемые за плечи собратьями алхимиками-подмастерьями, они покинули площадь. Толпа зрителей сосредоточила свое внимание на последней тысяче участников, в их глазах стоял страх, ведь они понимали насколько пугающими были оставшиеся кандидаты. Только невероятно одаренные люди могли запомнить так много целебных трав и их вариаций. Мэн Хао сделал глубокий вдох и прикрыл на мгновение уставшие глаза. Открыв их, он вновь принялся записывать названия целебных трав.
Количество людей на площади постепенно уменьшалось: тысяча, восемьсот, пятьсот, триста... До сто восьмидесятого часа добрались только одиннадцать человек! Все они сидели в разных частях огромной площади, соревнуясь между собой с мрачным исступлением. Мэн Хао хмурил брови. Чтобы вспомнить название некоторые растений требовалось серьезно покопаться в памяти. Особенно тяжело было идентифицировать целебные травы, которые легко было спутать с другими растениями. Правильно их распознать можно только после тщательного изучения всех мелких деталей. Более того в некоторых случаях растения распознавались по вкусу, однако проекция предоставляла только изображение, что выливалось в еще более скрупулезный анализ перед записью в нефритовую табличку.
Остальные десять человек были бледны как мел, глаза каждого из них свирепо блестели. Зайдя так далеко, никто из них не хотел сдаваться. Это было настоящее, не терпящее ошибок, испытание огнем, ведь разрешалось допустить только десять ошибок, после чего кандидата снимали с экзамена. На этом экзамене никто не мог взяться за флейту, не умея играть, занимая место лишь для полного счета[2]. Лучших алхимиков-подмастерьев видно с первого взгляда. Внезапно один из кандидатов мертвецки побледнел. Его лицо скривилось, когда проекция перед ним неожиданно погасла. Он какое-то время молча смотрел в точку, где совсем недавно парила проекция, после чего с трудом поднялся на ноги и горько рассмеялся. Собратья алхимик-подмастерья подхватили его за руки и повели прочь от стола. Зрители тяжело задышали, теперь осталось всего десять участников. Эти десять гарантировали себе попадание на второй этап экзамена. Однако ни один из них не встал!
Несмотря успешное завершение первого этапа они всей душой хотели стать мастерами-алхимиками. Амбициозные и гордые, с пылающим в сердцах духом соперничества, разумеется, каждый из них хотел занять первое место, доказав, что он лучший. Собравшиеся тридцать тысяч алхимиков-подмастерьев затаив дыхание наблюдали за состязанием. Всех мучил только один вопрос... кто же займет первое место? Ван Фаньмин и семь его товарищей молча наблюдали за происходящим. За весь экзамен они слова не вымолвили.
Время шло. Десять человек, включая Мэн Хао, были хорошо известны среди алхимиков-подмастерьев. Все были достойны звания мастера-алхимика. Глаза последних десяти участников налились кровью, но они не спускали глаз с проекций перед ними. Никто не хотел сдаваться. Мэн Хао на секунду закрыл глаза, чтобы перевести дух. Открыв их, он увидел перед собой очень редкое целебное растение. Более того это растение не относилось к стам тысячам целебных трав, а являлось гибридом из миллиона вариаций. Даже очень опытные и мудрые Практики Южного Предела при виде этого растения могли лишь досадливо ломать голову. "Вопросы становятся всё сложней, — подумал Мэн Хао с тяжелым вздохом, — но это делает экзамен еще интересней". Его лицо буквально светилось упрямством. К этому моменту аура Практика вокруг него ослабла, на ее место встала аура непримиримого ученого. Его упрямство было выковано в горниле множества проваленных имперских экзаменов, даже после стольких провалов он не бросил в них участвовать. По присоединению к Подразделению Пилюли Востока Мэн Хао понял, что обладал врожденной предрасположенностью к алхимии. Возможно в плане Культивации его скрытый талант не был чем-то выдающимся, но когда дело касалось алхимии он обладал настоящим гением! Не важно было ли это заучивание названий целебных трав или стимуляция их роста, он был на голову выше остальных. В сущности, это был не просто талант, а настоящий дар! Дар травника! Мэн Хао внезапно вспомнил слова Шуй Дунлю. Постепенно пришло понимание, что он не всегда обладал этим даром. Этот дар он получил от Запредельной Лилии!