— Уж, конечно... Все вы там сговорились...
7
Что-то слишком уж долго задержалась Айсылу в конторе МТС. Когда она вышла, Зиннат по радостному оживлению на лице, по ее походке сразу понял, что заезжала она сюда не напрасно.
— Видать, с удачей, Айсылу-апа?
— Обещал дать! — Айсылу вскочила в тарантас и, взяв в руки вожжи, принялась весело рассказывать: — Обещал, ты понимаешь!.. Говорит, трактор с эмкой[41] завернет к вам по дороге в колхоз «Кызыл-тан» и два дня будет молотить. Дел, говорит, у нас по горло, да за хорошую работу подсоблю. Слышишь? Кто старается, тому не отказывают.
Зиннат искоса взглянул на Айсылу, чувствуя в ее словах какой-то намек:
— Да, что верно, то верно...
Ему показалось, что Айсылу должна знать о том, что случилось с ним вчера. Несомненно знает. Вероятно, она и надоумила мальчишку повести Зинната к себе домой. Иначе откуда бы тому догадаться?
— Я вчера каким-то образом попал к твоей сестре в дом.
Тонкие брови Айсылу чуть дрогнули.
— Да... я слышала, — ответила она и, не заводя больше об этом разговора, вынула из кармана сложенное треугольником письмо.
Зиннат смущенно проговорил опять:
— Нехорошо получилось. Признаться, нескладно прошли у меня эти месяцы, Айсылу-апа. Мансуров прав...
В последнее время Айсылу не раз упрекала себя за излишнюю мягкость, за жалостливость к Зиннату: дескать, руку ему поранило, лишен возможности учиться, одинокий... Правда, есть за что и жалеть... Но какой смысл в пустой жалости? Нет, Айсылу должна была вести себя иначе. Ведь она — доверенное лицо партии. Ей следовало быть более чуткой, более зоркой, предвидеть его будущее.
Она ударила гнедую вожжами.
— Не были бы они нескладными... От тебя самого зависело. Узенькая тропка всегда к трясине приводит. Одумайся, пока не поздно. Мансуров тебе очень дельные вещи говорил.
Зиннат хотел что-то сказать, но не успел. Айсылу протянула ему вожжи:
— Бери-ка, джигит. Письмо своего старика прочитаю. Он ведь тоже раненый...
Она стала разворачивать письмо.
— Разве Хасби-абы ранен? Не очень тяжело?
— Нет, — ответила тихо Айсылу и задумалась. — Нет, сам он не жалуется и надежды не теряет.
— Тогда хорошо! Это большое счастье, ведь у него хорошая специальность...
Айсылу пробежала письмо глазами и стала читать вслух, опуская отдельные места:
— «...Всем родственникам привет. Я все еще лежу в госпитале. Дела мои идут прекрасно. Кто старается — тот найдет и в камень гвоздь вобьет, говорили наши деды. Правильно это. Вот это письмо я от начала до конца сам написал. Здорово написано? Кто догадается, что левой рукой?..»
Зиннат придержал лошадь и потянул Айсылу за рукав.
— Постой, Айсылу-апа, я не понял: почему левой рукой?..
Айсылу сжала в руках письмо и, отвернувшись в сторону, едва слышно ответила:
— Почему? Да ведь оторвало правую...
— Как? Подожди... я, верно, путаю что-нибудь... — Зиннат потер рукою лоб. — Ведь ты только что сказала: надежды не теряет.
— А сам ты разве не слышал? Может ли так писать человек, потерявший надежду? — И она снова прочитала из письма:
— «У меня в голове зародилась замечательная мысль. Не смогу ли я управлять комбайном одной рукой? Как ты смотришь на это? По-моему, должно получиться...»— Айсылу опустила письмо на колени и после долгого молчанья проговорила: — Умница мой! Ведь каждое его слово душу согревает. Послушай, что он еще пишет: «...У меня двенадцатилетний стаж работы, и я смогу теперь готовить молодых комбайнеров. В нашей МТС я буду очень нужным человеком!..»
Письмо Хасби потрясло Зинната. А Айсылу? Ведь она никому не рассказывала о ранении мужа. А он, оказывается, без руки. У Зинната лишь пальцы повреждены, а Хасби совсем безрукий! Какая сила в этой женщине!
Вечно заботилась о других, а свое горе упрятала поглубже. Зиннат с изумлением смотрел на худенькие руки Айсылу, на ее очень моложавое лицо. Глаза Айсылу были ясные, брови тонкие и красивые, а на лбу уже появились неглубокие, но частые морщинки, на висках — белые нити волос.
На развилке дорог у двух сосен Айсылу спрятала письмо в карман и забрала у Зинната вожжи:
— Мне надо проехать на дальний ток, а ты, наверно, домой пойдешь? Загляни завтра ко мне, мы с тобой обо всем потолкуем.
Зиннат постоял, растерянно глядя вслед быстро катившему тарантасу, и повернул в сторону деревни.