— Но только что ты был за то, чтобы отпустить его.
— Фигура речи. — Андрокий принужденно улыбнулся. — Да ладно, центурион, ты же не думал, что я просто брошу парня. В каком-то смысле он стал частью нашей семьи.
Петронелла фыркнула.
— Я думаю, что это не та семья, частью которой я бы хотела быть.
— Я согласен, — твердо сказал Макрон. — Я думаю, мы окажем капитану услугу, забрав парня из его рук.
— Теперь смотри сюда, — запротестовал Андрокий. — Он — корабельный мальчик, а это значит, что я имею право решать, что с ним будет, как и с любым из моей команды.
— Сколько? — Макрон прервал его.
Глаза капитана проницательно сузились. У его пассажира было почетное увольнение, что означало, что у него было достаточно средств, чтобы финансировать свою пенсию.
— Учитывая потенциал мальчика, я бы сказал, что за него можно получить хорошую цену на рынке. Так что двести денариев будет хорошей ценой.
— Член Юпитера! Раз уж у него нет языка, то он годится только для ручного труда. Я заберу его у тебя за пятьдесят.
— Пятьдесят! — Андрокий театрально прижал руку к груди. — Это…
— Это все, что ты от меня получишь. Это моё последнее предложение.
— Пятьдесят? — Андрокий пожевал губу. — Из императорского монетного двора, заметь. А не обесцененные монеты, что ходят в Галлии.
— Императорский монетный двор, — подтвердил Макрон. — Мы договорились?
На мгновение капитан почувствовал нежелание, затем он плюнул на ладонь и протянул руку. — Да, договорились. Но заметь я только что ограбил сам себя!
Макрон достал монеты из запертого сундука в своем багаже и передал их. Андрокию тщательно пересчитал их, прежде чем положить в кожаный кошелек, висевший на ремешке у него на шее. — Он твой. И скатертью дорога.
Макрон на мгновение засомневался в быстроте сделки. Не было никаких записей о праве собственности, ничего, что могло бы гарантировать законную передачу мальчика от одного хозяина к другому. Он сомневался, была ли вообще эта сделка юридически обязывающей. В нескольких метрах от него, свернувшись калачиком, лежал мальчик, положив голову на руки, и легко дышал во сне, не подозревая, что его жизнь приняла совсем новое направление. Макрон гадал, как он воспримет эту новость.
Когда Андрокий вернул свое внимание к управлению кораблем, центурион уставился на мальчика, сложив руки на бедрах. Петронелла встала рядом с ним и обняла его за спину.
— Ну, это было неожиданно. Центурион Макрон, я клянусь, что пока я жива, ты никогда не перестанешь меня удивлять. — Она перевернулась и встала перед ним, быстро обняла его и поцеловала в щетинистую щеку. — Почему ты это сделал?
— Да хрен его знает.
— Правда? Я думаю, это может быть как-то связано с тем, что парень спас тебе жизнь прошлой ночью.
Макрон пожал плечами.
— Может быть. Может быть, я просто мягкотелый. В любом случае, ребенок будет еще одним ртом, который нужно кормить. Как только его рука поправится, я уверен, мы сможем устроить его на работу в трактир моей матери.
— Наверное. — Петронелла посмотрела на мальчика с сочувственным выражением лица. Она опустилась рядом с ним и нежно погладила его темные кудри. Мальчик издал стон, слегка сдвинулся, а затем издал довольный вздох. Она ласково улыбнулась.
— Прошу не привязывайся к нему слишком сильно. — Макрон ткнул пальцем. — Я купил его как инвестицию. Мы будем делать то, что говорит Андрокий. Выкормим его и будем усердно над ним работать, и он принесет нам пользу, когда придет время продавать его дальше.
Петронелла бросила на мужа такой пронзительный взгляд, что он почувствовал дискомфорт. Он гордился тем, что был тверд и несентиментален. Но те, кто знал его лучше всех, знали его теплое сердце, и его раздражало то, что он так прозрачен для своей жены. Но он ведь был солдатом. А не политиком или, того хуже, адвокатом. У него не было времени на хитрости, а его природная честность делала любую попытку обмана обреченной на провал.
— Хмм… — Он двинулся вперед, и когда корабль огибал последний поворот перед Лондиниумом, он устремил свой взгляд на постепенно открывающийся взору разросшийся порт. Сразу за последним судоходным участком реки через нее был переброшен длинный эстакадный мост, перекинутый через косу на южном берегу. За этим мостом вверх по реке могли торговать только гораздо более мелкие суда. Десятки кораблей, больших и малых, были пришвартованы у деревянной пристани, другие стояли на якоре в ожидании причала. Корабль Андрокия должен был занять свою очередь. За широкой полосой пристани находились склады, где выгружались импортные товары и оценивались для уплаты налогов. Здесь можно было нажиться, удовлетворяя аппетиты богатых туземных племен, у которых развился ненасытный вкус к вину и другим предметам роскоши, производимым в более развитых провинциях империи. Там же хранились рабы, собаки, шкуры, серебряные и золотые безделушки, зерно и слитки из недавно созданных шахт, предназначенные для экспорта.