Губы Мальвиния расплылись в усмешке. — Ты старик, центурион. Слишком стар для этого.
Что-то словно оборвалось внутри Макрона. Всякое чувство контроля было потеряно, когда уязвленная гордость закричала в нем, чтобы возвать к отмщению за оскорбление противником. Его губы приподнялись над стиснутыми зубами, а выражение его лица исказилось в свирепом рычании ярости, когда он рванулся вперед, звонко ударив по мечу Мальвиния и отбрасывая его назад. Он увидел удивление, а затем и страх в глазах своего противника, пока последний отчаянно пытался защищаться от свирепых выпадов Макрона. Затем, последним мощным ударом, центурион перерубил запястье главаря «Скорпионов», и его меч пролетел по воздуху, прежде чем приземлиться рядом с одной из печей. Из культи брызнула кровь, и челюсть Мальвиния вяло отвисла.
Макрон шагнул к нему. — Может, я и стар, но есть причина, по которой я пережил тебя. Я лучший боец, чем ты. — Он позволил своим словам дойти до сознания врага, затем ударил мечом вперед, острие пронзило ткань на груди Мальвиния, прежде чем разорвать его плоть, сломав ребра под ней и погрузившись глубоко в его темное сердце.
Голова Мальвиния дернулась от удара. Макрон трижды повернул меч в одну сторону, потом в другую, прежде чем вырвать его и сильно толкнуть Мальвиния свободной рукой. Лидер банды откинулся назад и упал, приземлившись распростертым орлом, его челюсть отвисла, а глаза смотрели в ясное утреннее небо. Он моргнул на мгновение, прежде чем вдохнуть в последний раз и обмяк, его глаза были пустыми, когда жизнь покинула его тело.
Макрон стоял, глядя на поверженного врага, тяжело вздымая грудь. Затем он наклонился, чтобы вытереть клинок дорогой тканью туники Мальвиния. Вложив гладий в ножны, он посмотрел на своих товарищей и уловил веселое выражение лица Аполлония.
— Что такого долбанного смешного?
Аполлоний указал на Мальвиния, на бессознательные тела мальчика и пекаря. — Только один человек, которого я знаю, мог когда-либо оставить подобную сцену после себя. И это центурион Макрон. Лучший офицер, которого когда-либо производила римская армия.
Макрон внимательно оглядел шпиона на наличие следов сарказма, затем кивнул. — Это, нахрен, верно. И никогда не забывай об этом.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Когда прокуратор закончил отчитываться, наместник Паулин сложил руки и посмотрел на двух людей, стоявших перед ним в его таблинии. Кроме Дециана, был еще префект Катон, офицер, которого он знал только понаслышке, и притом с завидной репутацией. Дециан, напротив, был малоизвестной личностью, только недавно прибывшей в Британию, и первые впечатления претора о нем не были благоприятными. И их не улучшили полный развал порядка и хаос, охвативший улицы Лондиниума в течение нескольких дней во время отсутствия Паулина. Было много смертей, а часть городского имущества была разграблена и сожжена дотла. В довершение всего кому-то удалось проникнуть в подвал под этим самым зданием и украсть значительную часть казны провинции. Сообщить о краже и беспорядках в Рим было обязанностью претора, и он мог предположить, что эта новость не понравится императору и его старшим советникам. Паулин уже имел на примете козла отпущения. Кто-то достаточно высокопоставленный, чтобы удовлетворить требование показать другим провинциальным чиновникам цену, выплаченную за провальные действия…
Судьба Дециана будет обеспечена словами, тщательно подобранными правителем, чтобы вина легла исключительно на плечи прокуратора. Потребуется не более четырех месяцев, чтобы его отчет дошел до Рима, был прочитан и усвоен, и приказ на казнь или изгнание Дециана был отправлен обратно в Британию. И, конечно же, тот факт, что этот приказ будет скреплен печатью Нерона, означал, что Паулин мог представить себя политическим союзникам Дециана неуязвимым для обвинений. Ведь он мог бы с полной искренностью заявить, что всего лишь подчиняется приказам правителя Империи.
А пока ему придется иметь дело с последствиями недавних событий, и он не был самым счастливым человеком в Ойкумене из-за этого. Он прочистил горло.
— Итак, я не думаю, что когда-либо сталкивался с подобной ситуацией за свою долгую и до сих пор блестящую карьеру. Ты был в провинции несколько месяцев, Дециан, и за это время тебе удалось спровоцировать небольшой мятеж в племени триновантов, допустить развязывание бандитских разборок на улицах Лондиниума и разрешить каким-то ворам сбежать с двумя сундуками провинциального серебра.