Ее глаза расширились.
— Жена?
Макрон положил руку на талию Петронеллы и легонько подтолкнул ее. Его мать слегка наклонила голову и отошла в сторону, чтобы на них падало больше света из окна. Ее стальной взгляд устремился на другую женщину, а губы сжались.
— Это Петронелла. Мы поженились два года назад в Тарсе.
— Понятно. Ну, не могу сказать, что я впечатлена, девочка моя. Ты привела сюда моего мальчика в таком виде, будто он участвовал в уличной драке. Ты должна была остановить его. Ты надела эту повязку? Она выглядит как месиво из нечистот.
Петронелла открыла рот, чтобы ответить, но Макрон вклинился прежде, чем она успела сказать.
— Мама, все было не так. На нас напали пираты на реке.
— Пираты? — Порция фыркнула. — Банальная история.
— Это правда. — Он вздохнул. — Я надеялся на более теплый прием.
На короткое мгновение воцарилась тишина, лишь звуки доносились с улицы. Затем Порция внезапно рванулась вперед, обхватила его худыми руками и уткнулась лицом в его плечо.
— Мой мальчик… мой Макрон. Наконец-то. Слава богам!
Он был застигнут врасплох, и его руки на мгновение повисли, прежде чем он обхватил ее и прижал к себе. Что-то было в ее тоне, какой-то намек на отчаяние, что обеспокоило его.
— Теперь я здесь, мама. Навсегда. И Петронелла тоже.
Порция напряглась и ослабила хватку, затем отступила назад, смахнув слезы руками, и посмотрела на Петронеллу.
— Надеюсь, ты была хорошей женой моему сыну.
— Она такая прекрасная жена, о которой мужчина может только мечтать, — сказал Макрон. — Ты убедишься в этом сама, как только вы узнаете друг друга получше.
— А она сама за себя не может сказать?
— Я могла бы, — мило улыбнулась Петронелла, — при условии, что мне удастся вставить хоть слово.
Порция на мгновение вздрогнула от возмущения, и Макрон испугался, что она может разразиться вспышкой ярости. Но вместо этого она вдруг откинула голову назад и захихикала.
— Значит, у нее есть немного смелого духа! Хорошо, он ей понадобится, чтобы справиться с нами обоими.
Она жестом указала на скамейку по другую сторону стола, за которым она работала.
— Садитесь туда.
Повернувшись к человеку, который проводил новоприбывших, она приняла более властную манеру.
— Денубий, принеси нам вина. Разожги огонь на кухне и подогрей немного тушеного мяса, затем принеси нам холодные отбивные и хлеб.
— Да, госпожа. Какое вино вы хотите?
— Возьми один из кувшинов из Галлии. Только хорошо залей его водой. И принеси еще дров для жаровни
Он кивнул и поспешил выйти из комнаты.
Макрон отодвинул скамью и усадил Петронеллу первой, чтобы она оказалась ближе к теплу поленьев, горящих в жаровне. Дым от пламени был достаточно едким, чтобы перебить доносящийся с улицы пронизывающий запах грязи, а так же привкус пота и пролитого вина и эля внутри комнаты. В комнате витал аромат вареных овощей и жареного мяса, и он почувствовал, как его желудок заурчал, когда аппетит взял верх над ним.
Когда все трое устроились на скамье, Порция обняла руками свою худенькую фигуру.
— Полагаю, возникает очевидный вопрос: как вы двое поженились? Честно говоря, я не думала, что Макрон из тех, кто женится. Откуда ты родом, девочка? Тарс?
Петронелла покачала головой, изо всех сил стараясь не реагировать на то, что ее называют девочкой.
— Я встретила вашего сына, когда служила своему старому хозяину.
— Это был Катон, мама. Мой командир. Ты помнишь его?
Порция окинула его ледяным взглядом.
— Я старая, но не выжила из ума. Конечно, я помню Катона. Как поживает дорогой мальчик? Надеюсь, жив?
— Очень даже… По крайней мере, он был таким, когда я видел его в последний раз, перед тем как мы покинули Рим.
— Значит, он не оставил тебе девушку по завещанию?
— Очевидно, нет, — резко ответила Петронелла. — Господин Катон освободил меня, чтобы я могла выйти замуж за вашего сына.
— Освободил тебя? — Порция изогнула бровь, прежде чем обратиться к Макрону. — Значит, ты влюбился в обычную рабыню?
Макрон взял руку жены и сжал ее с таким же отчаянием, как и с нежностью, пытаясь предотвратить любое выражение возмущенного негодования.
— В Петронелле нет ничего обычного, мама. Я понял это почти сразу, как только впервые увидел ее. Она честная, сильная и умная, и я люблю ее.
— Ты любишь ее. С каких это пор любовь стала уважительной причиной для женитьбы? Дал ли ее хозяин достойное приданое, когда отдавал ее замуж за тебя?