Диана пришла к нему, жалея и любя, и его ласки доставляли ей наслаждение.
Она сжалась, когда его губы двинулись еще ниже, и он осторожными пальцами раздвинул завитки в том месте, где соединялись ее бедра.
— Расслабься, — шепнул он.
Почувствовав его дыхание в самом интимном месте, она засопротивлялась в смущении, когда он еще шире раздвинул ее ноги. Но потом он лизнул ее, его горячий язык был шершавым и заставил ее подавить крик экстаза. Она не могла вынести наслаждения, она извивалась, выгибала тело и, казалось, вот-вот могла взорваться.
Том еще шире развел ее бедра и вошел в нее, не в силах ждать дольше. Ей нравилось чувствовать его страсть, и она прижимала его к себе, гладила его, приподнималась, чтобы поцеловать его грудь, его шею и, наконец, его губы. Они потерялись друг в друге, в экстазе соединенных тел, в сладкой наполненности друг другом.
Он кончил так быстро, что она широко раскинула руки и засмеялась, зная, что он не смог контролировать себя из-за силы своего желания.
Он со стоном упал на нее, и ей доставляло удовольствие чувствовать вес его тела и крепость его гладких мышц.
— Ты настоящая ведьма, я забыл обо всем на свете. Она обхватила его руками и ногами, в ней радостно пенилось удовлетворение.
Насыщенный и нежный, но все еще несколько обеспокоенный, не зная, что привело ее к нему, Том повернулся на бок, приподнялся на локте и подумал, что мог бы смотреть на Диану вечно.
— Почему ты рискнула прийти ко мне? Это очень опасно.
— Мой брат ужасно повел себя с тобой, даже при том, что ты изъявил готовность облегчить его ношу, взяв меня в жены.
Так она пришла из-за брата? Он старался справиться с разочарованием, твердил себе, что если ему когда-либо и требовалось терпение, то больше всего сейчас.
Он положил руку ей на грудь, потому что не мог лежать рядом и не прикасаться к ней.
— Да, с братьями у нас беда, — сказал он, надеясь, что разговор о братьях выведет их на другие темы.
— Арчи, конечно же, эгоистичен и чванлив, его больше волнует его собственная репутация, чем мы с Сесили. Это единственная причина, по которой он здесь.
— Мне так не кажется. Я склонен предположить — он не знает, как выразить, что беспокоится за своих сестер.
Она задумалась над его словами, но было видно, что в силу долгой привычки не могла согласиться с ними.
— Люди меняются, — мягко добавил он.
Она перевернулась на бок, чтобы видеть его. Ее груди прикасались к нему, одной рукой она обхватила его за талию.
— Наверное…
— Но я не уверен, что мог бы измениться мой брат. Она напряглась.
— Нет, не думай, что я все еще зол на него. Это осталось позади. В любом случае я сейчас говорю не о его смерти. Я о том, что он пытался сделать с тобой. Ты оставалась девственницей, когда я пришел к тебе. А его насилие ты бы не перенесла.
Она ласково провела ладонью по его лицу.
— Зачем возвращаться к прошлому, Том? Оно позади.
— У меня такое чувство, словно оно, как призрак, постоянно стоит между нами. И я не знаю, как избавиться от него.
Она поцеловала его, потерлась носом о его нос.
— Иногда ты говоришь слишком много.
— Да, но я могу меняться. Сегодня я был на обедне. Она хихикнула.
— Отец Френсис чуть не споткнулся у алтаря, когда увидел не самого добросовестного прихожанина. Что послужило тому причиной?
Пожав плечами, он сказал:
— Но ведь ты познакомила меня с ним. Он показался мне хорошим человеком, который больше интересуется паствой, чем поддержанием своего авторитета как духовного лица. Я пришел к выводу, что не Бог причина моих бед. Совсем напротив, он даровал мне встречу с тобой.
Он лег на спину и теперь смотрел в потолок, по которому бегали тени, а она угнездилась на сгибе его руки, положив голову ему на плечо.
— Я всегда был скор на оценки и не спешил менять их, — продолжал он. — Мой брат защищал меня, когда я был мальчиком, поэтому я считал, что он не может сделать что-нибудь плохое. Я долгое время был убежден в этом. Уже став мужчиной, я сетовал, что Всевышний отвернулся от меня. А виноват во всем был один человек. А когда я решил жениться, то готов был принудить к браку первую женщину, которая соответствовала моим представлениям о жене. И «принудить» слишком мягкое слово для того, что я делал.
— Люди меняются, — повторила она.
— Ты доказала это.
— Что ты хочешь сказать?
— Ну, когда я впервые появился здесь, ты засадила меня в подземелье.
Она застонала и закрыла руками лицо, но он отвел ее руки, чтобы поцеловать.
— А когда приехал твой брат, — сказал он, — тебе захотелось выразить справедливое негодование тем, как он обошелся со мной. И хорошо, что ты взяла себя в руки.