Сузаку-Оджи имела почти триста футов в поперечнике, это была самая широкая и самая оживленная улица в мире. Она была обсажена ивами, обрамлявшими деятельную жизнь посередине. Паланкины высокопоставленных особ, повозки, запряженные волами, пешеходы заполняли ее всю, от Рашомон – южных ворот, где занимались своим ремеслом воры и нищие, – до ограды, имевшей девять ворот, за которой жил император.
Киото был распланирован в виде правильной сетки; Ичиджо – первая улица – начиналась в северной части, дальше шли Ниджо, Санджо, Шиджо, Годжо – вторая, третья, четвертая, пятая улица, и так до Куджо – девятой улицы, у южных ворот.
Аромат цветущей вишни, хлопотливая жизнь большого города – все это вызывало радость возвращения. Торговые здания по обеим сторонам улицы были переполнены спешащими людьми. Время от времени попадались по пути группы крестьян, собиравшихся протестовать против недавнего увеличения имперского налога. Нередко эти группы вели себя шумно, беспокойно. По улицам проезжали отряды имперской стражи, разгонявшие эти группы, которые, впрочем, снова собирались после того, как отряд проезжал. Вокруг священных изображений толпились просители, умолявшие богов синто о той или иной милости. А здания! Как и прежде, Йоши был поражен величиной и количеством зданий, – некоторые из них возвышались над улицей на пять этажей. Золото, серебро, красное, голубое. Богатая цветовая гамма лакированных карнизов и разноцветные коньки легких построек, заполнявших целые кварталы.
Сузаки-Оджи тянулась на три мили посреди столицы. Йоши и Айтака шли рядом, наслаждаясь шумом и суетой. Медленно двигались повозки с запряженными волами, теснились пешеходы. По мере их приближения к северо-восточному району уличная толпа становилась все более многочисленной и беспокойной. Были там крестьяне в широкополых соломенных шляпах, и рядом с ними – торговцы в шелковых платьях; последние открыто игнорировали указ императора, предоставлявший право носить шелк исключительно дворянству. Среди крестьян и торговцев попадались порой студенты Конфуцианского университета, потомки придворной аристократии, еще не ставшие взрослыми людьми, предпочитавшие носить одежду средних и низших классов.
Неужели всего лишь месяц тому назад Йоши был студентом того же университета? Он никогда не понимал, что заставляло этих студентов интересоваться политикой; он избегал их, предпочитая модные увлечения придворного общества. Все же Йоши знал о двух могущественных кланах, деливших Японию: это были правящие Тайра и их соперники Минамото. Семь лет тому назад Тайра в нескольких кровавых битвах нанесли поражение клану Минамото и тем самым обрели власть над Киото и территорией вокруг Внутреннего моря. Предводитель клана Тайра – Тайра Кийомори, дальний родственник Чикары, – обосновался в Киото и стал влиятельным придворным; гнет его деспотической власти усиливался с каждым днем.
В то время, как клан Тайра в столице купался в роскоши и веселился, далеко на востоке Йоритомо, новый предводитель Минамото, собирал армию.
Среди студентов, крестьян, торговцев возникала убежденность в том, что несправедливое устройство общества будет изменено в лучшую сторону, если к власти придут Минамото; последние усиленно укрепляли эту мысль. Агенты Йоритомо беспрестанно сеяли смуту среди населения, подбивая его восстать против новых податей.
Неожиданно Йоши и Айтака оказались стиснуты орущей толпой. Улица Ниджо была битком набита людьми от самых ворот дворцовой ограды и дальше, на расстоянии трех кварталов за Сузаки-Оджи. Со ступеней углового здания оратор призывал толпу протестовать против увеличения налогов. Подстрекатели, многие из них агенты Минамото, возбуждали стоящих рядом, крича: «Хей, хей, долой Тайра! Они – причина наших несчастий».
Конная имперская охрана, посланная разогнать бунтовщиков, прокладывала себе дорогу, выезжая из ворот ограды. В этом месте была такая плотная толпа, что людям некуда было спастись от копыт лошадей и мечей стражи. Всадники беспощадно рубили несчастных, их жертвы пронзительно кричали и размахивали руками, пытаясь увернуться. Толпа потащила Йоши и Айтаку прочь от дворца. Стража рубила толпу. Кровь, хлынувшая из обезглавленного туловища, залила улицу, превратив ее в скользкую реку; женщина, у которой была от плеча отсечена рука, кричала так отчаянно, что ее было слышно за два квартала.
– Надо пробиваться в восточном направлении, – убеждал Айтака. – Вырвемся из этой толпы, пока нас не задавили. – Помогая себе своим весом и ростом, он проталкивался через людской поток, безостановочно двигавшийся от ворот. Йоши следовал за ним, держась за его пояс. Впереди, на расстоянии двадцати футов, за фонарем, перегораживавшим улицу своей широкой подставкой, был перекресток.
Йоши споткнулся, и его пальцы разжались, – они сразу оказались разъединены. Айтаку толпа увлекла по одну сторону от фонаря, Йоши – по другую.
«Айтака!» – напрасно кричал Йоши. Он с трудом удерживался на ногах, еще быстрее увлекаемый толпой.
Оба людских потока соединились на углу. Йоши отчаянно искал Айтаку. Совсем недалеко впереди крики усилились. Два имперских стража, проскакавшие вперед, теперь прорубали себе дорогу назад – против движения. Йоши увидел Айтаку, он был близко впереди, на расстоянии нескольких футов. Он снова позвал его, но в этот момент Айтака поскользнулся и упал почти под копыта передней лошади.
Самурай поднял меч и нагнулся над упавшим. Собрав последние силы, Йоши ринулся вперед и схватил нападавшего за руку. С удивленным выражением лица самурай медленно выскользнул из седла и упал на землю. Меч его упал рядом с Йоши. Йоши бессознательно схватил его и вонзил в тело упавшего самурая. Он помог Айтаке подняться; орущая толпа затоптала раненого самурая.
Другой самурай видел происшедшее и с пронзительным боевым кличем направил коня в сторону Йоши и Айтаки. Он размахивал окровавленным мечом, пытаясь прорубиться сквозь обезумевшую толпу, но продвигался сквозь плотную людскую массу очень медленно. Понимая, что его жертвы могут ускользнуть, он подал знак другим стражам на дальнем конце улицы. Он указал на Йоши и закричал, пытаясь перекрыть шум толпы. Вряд ли его слова можно было разобрать, но смысл был ясен.
Йоши и Айтака замерли: сейчас на них нападет весь отряд. Окружавшие их люди метались в слепой панике; одни пытались прорваться вперед, другие бежали назад, Стража быстро приближалась.
– Скорей! Прочь с этой улицы! Они ловят тебя! – Айтака тянул Йоши за платье. – Иди за мной. Я знаю, как спастись.
У Йоши все внутри сжалось, когда он понял, что ему грозит. Айтака тянул его, чтобы затеряться в толпе, направляясь к узкому проходу между двумя зданиями. Они незаметно проскользнули в узкий переулок и побежали по извилистой дорожке прочь от ревущей толпы.
Теперь, когда улица Ниджо была позади, они быстро шли, прижимаясь к стенам, согнувшись, перебегали перекрестки, изо всех сил стараясь увеличить расстояние между собой и имперской стражей.
Айтака привел Йоши к маленькому домику на краю города, где пересекались улицы Киогоку и Шиджо, всего в нескольких кварталах от места резни. К востоку пролегал участок дороги на Токайдо. Вишневые рощи тянулись к зеленым холмам горы Хией. Стрекот сверчков звучал в вечернем воздухе. Толпа осталась далеко позади.
– Мы можем располагаться в этом доме. Он принадлежит друзьям, они ушли в паломничество, – сказал Айтака. – Здесь мы будем в безопасности.
Глава 11
Айтака каждый день выходил в город и сообщал Йоши о разыскивающих его сыщиках. На улицах были расклеены объявления, обещавшие десять золотых монет за его арест. Йоши сделался героем в глазах многих людей, живших в постоянном страхе перед имперской стражей. Простой человек, осмелившийся убить конного самурая!