Юноша повернулся к нему, шатаясь, сделал два шага и со стоном упал лицом в грязь. Ханзо поспешил к нему, перевернул и вытер его лицо. У юноши были тонкие черты, маленький нос, чистая кожа и длинные, почти девические ресницы. Он напоминал Ханзо его любимую Кими. Ханзо подумал, что его сын выглядел бы именно так, если бы он был жив. «Кто ты?» – спросил он с удивлением. Юноша не ответил. Он потерял сознание. Ханзо поднял его на плечи и побрел под дождем в свою мастерскую. Боги отозвались на молитвы.
Ханзо смыл лесную грязь с тела юноши. Он перевязал две резаные раны. Потом он сбрил спутанные волосы юноши и завернул его в мягкую ткань. Юноша страшно исхудал, мышцы его были почти по-женски слабы, но Ханзо знал, что время и тяжелая работа укрепят их.
Юноша лежал в лихорадке две недели. Кожа на скулах натянулась, и тело было в нездоровой красноте. Он сильно кашлял и вскрикивал от беспокойных снов. Только это и было слышно в то время, как он метался между явью и сном. Люди, больные лихорадкой с кашлем, обычно умирали, и поэтому, когда лихорадка уменьшилась, Ханзо решил, что это еще один знак милости богов.
Юноша выздоравливал; о своем прошлом он молчал. Ханзо понимал, что он высокого происхождения. Тонкие черты, неразвитые мышцы, отсутствие мозолей и речь образованного человека – он ничем не походил на крестьян и солдат, с которыми Ханзо обычна имел дело. «Раз он предпочитает молчать, – думал Ханзо, – пусть молчит. Я приму его без вопросов, как ответ на мои молитвы». Пусть юноша по имени Йоши займет место сына, которого он потерял почти двадцать лет тому назад. Он станет помощником Ханзо в кузнице и, со временем, его наследником.
Глава 14
Маленькая кузница стояла в стороне от главной дороги; здесь редко проходил кто-нибудь, и, хотя Йошивара была всего в двенадцати милях от Окитсу, между этими двумя городами не было торговли. Это было идеально для Йоши, которому требовалось место, где можно укрыться, пока он будет приходить в себя после болезни.
Он смутно помнил ту ночь, когда он был сброшен в реку. Лихорадка стерла воспоминание о том, как его вслепую несло по стремнине, о том, как его, избитого, смятого, швырнуло на камень в реке, о том, как он брел сколько-то времени, пока не упал у ног Ханзо.
Когда состояние Йоши улучшилось, он взял на себя обязанности слуги при кузнице. Он говорил себе, что скоро уйдет, чтобы привести в исполнение планы мести, но с течением времени эти планы утратили свою неотложность. По мере того как проходили недели, Йоши стал вспоминать родных. Он надеялся, что Айтаке удалось спастись. Когда Йоши совсем выздоровел, его ежедневные труды так утомляли его, что он был не в состоянии думать о своем прошлом. Однако мысль его работала: он наблюдал, как трудится Ханзо, и старался понять процесс ковки меча. Ханзо был доволен, что он этим интересуется, и понемногу обучал его, когда была возможность.
Когда Ханзо готовился выковать новый меч, он постился и молился целыми днями. «Надо, чтобы мы были незапятнаны ни словом, ни делом, – сурово говорил он Йоши. – Мастер, кующий мечи, обязан вести нравственную жизнь, отгонять от себя злых духов и очистить тело от всякой нечистоты, чтобы ничто не мешало ему создать благородный меч».
Ханзо понемногу показывал Йоши весь процесс. Сначала железо подвергалось обработке в печи с низкой температурой, пока не превращалось в достаточно хорошую сталь. Затем сталь разогревалась на горящих углях, пока не становилась гибкой, так чтобы ее можно было укладывать слоями.
Йоши с восхищением смотрел, как великан, с блестевшими в отсветах углей мышцами, поднимал щипцами полосы стали и соединял их так, чтобы получился брусок длиной в шесть, шириной в два и толщиной – в полдюйма. Удары молота звонко раздавались в лесу, и Ханзо радостно смеялся в то время, когда он сгибал слои, бил их, снова сгибал и бил еще и еще. Восемнадцать раз. Много таких брусков надо было заготовить, прежде чем соединить их вместе. Потом они разрезались, складывались и снова подвергались ковке, прежде чем можно было приступить к выковыванию меча.
Однажды Ханзо, заметив, что Йоши наблюдает за его работой, повернулся к нему.
– Сюда, парень, – заорал Ханзо, – сделав ему знак подойти к горну. – Бери молот и попробуй бить сталь.
Йоши с трудом поднял молот. Он держал стальные болванки щипцами, но, когда он поднял молот, щипцы выскользнули, рассыпав раскаленные куски стали на пол близ его ноги. Он отскочил в испуге.
– Попробуй снова. И еще…
После этих первых попыток работать у горна Йоши с трудом мог сжимать и разжимать руку. Он поражался способности Ханзо день за днем бить молотом и сгибать болванки.
– У меня не выходит, – говорил Йоши после каждой неудачи.
– Пробуй еще. – Ханзо был неумолим. Юноше надо было работать, чтобы победить свою слабость. Сила вырабатывалась усилиями не только тела, но и воли.
Мастер мог сделать только тридцать мечей высокого качества за год. Йоши подумал вслух, не смогут ли они изготовлять больше мечей, если применить способы, экономящие время. Ханзо пришел в ужас от этой идеи:
– Благородный меч – это величайший дар богов. Выше, чем земля, выше, чем семья, выше даже, чем император. Нет, Йоши, не надо думать о том, как бы сократить работу, лучше думай о том, как сделать край острее, а само лезвие более гибким.
Йоши преисполнился смирения при виде преданности Ханзо своему труду.
В дальнейшем ежедневной обязанностью Йоши стало приносить грубое железо и прожигать его, чтобы удалите грязь. Это была тяжелая работа, от нее было жарко, и ночью он валился на свой коврик с болью во всех мышцах и суставах. Через несколько месяцев Йоши заметил, что работа уже не так трудна, и у него оставались силы и желание поговорить с Ханзо после ужина, состоявшего из каши и куска рыбы.
– Когда мне можно попробовать опять поработать в кузнице? Я теперь сильнее, – сказал он однажды.
– Ты переменился, Йоши, – сказал Ханзо, стоя над Йоши. Он посмотрел на Йоши, размышляя, потом стальными пальцами сжал его плечо. И одобрительно кивнул. – Да, я это чувствую, слабости больше нет. Завтра мы начинаем новый клинок. На этот раз ты будешь ковать сталь.
– Спасибо, Ханзо.
Йоши знал, как важно было качество стали для опытного кузнеца, так что порученное ему задание было почетным. Он знал также, что Ханзо прав относительно перемены в нем; у него появились полосы мускулов на животе, где их раньше не было. Руки стали толще и ноги сильнее благодаря тому, что он ежедневно поднимал и носил железо. Работа выработала в его теле ритм, совпадавший с естественными ритмами леса. Волн и недомогание прежних дней исчезли. К своему удивлению Йоши обнаружил, что ему нравится физический труд. На следующее утро Ханзо отложил лезвие, которое он обрабатывал, чтобы помочь Йоши начать работу у горна.
– Если слишком тяжело, скажи мне, тогда вернешься работать в сарае, – сказал Ханзо.
На этот раз щипцы не упали, поднять молот было легко.
– У тебя есть способности, Йоши. И ты хорошо выучился, – Ханзо улыбнулся и одобрительна кивнул.
После первого дня в кузнице Йоши добрался до своего ложа совершенно обессиленным. В работу включились новые мышцы. Эта ночь была мучительна. Кровь приливала к рукам, восстанавливая отработанные ткани, и руки потеряли чувствительность. Несколько раз он, просыпаясь, не мог двинуться, а когда чувствительность восстанавливалась, тысячи иголок впивались в его нервные окончания. Утром он с трудом справлялся со своими палочками для риса. Ханзо это заметил, но, раз Йоши не жаловался, он ничего не сказал.
Второй день был еще тяжелее. У него образовались волдыри, они лопались, оставляя мокрый след на рукоятке молота. Йоши скрипел зубами и продолжал работу.
– Этого следовало ожидать, – сказал Ханзо. Он заметил понурый вид Йоши. Надо было подбодрить его и выразить сочувствие. Он похлопал Йоши по плечу и добавил:
– Мне месяцы понадобились, чтобы у меня так получилось, как у тебя сегодня. По-моему, у тебя хорошие способности, ты сможешь стать настоящим кузнецом. Завтра ты не будешь работать в кузнице. Я хочу, чтобы ты помог мне в окончательной обработке. Пора тебе выучиться всем этапам нашей работы.