Йоши опять встал в уверенную позицию для защиты. Он заставил себя расслабиться; малейшее напряжение в плечах могло его погубить. Чикара левой рукой вынул свой короткий меч. Его лицо совершенно не выдавало боли, которую он испытывал.
Йоши наступал: он наносил удары с кошачьей точностью, вниз, вбок, вбок, вниз. Ряд ослепительно быстрых ударов – и все Чикара парировал. Ткань, которой была обернута рука Чикары, пропиталась кровью; каждый раз, когда он парировал своим коротким мечом, от удара брызгала кровь. Эти брызги сразу замерзали в морозном воздухе и падали мелкими красными снежинками, блестевшими в свете ущербной луны. Противники осторожно кружили, выжидая удобного момента. Йоши никогда раньше не встречал никого с такой быстротой реакции, как Чикара. Старший из противников парировал самые изощренные приемы Йоши – и делал это с раненой рукой!
Йоши стало трудно глотать; его рот был как будто забит ватой. Дышать ледяным воздухом было тяжело, у него перехватывало дыхание. Впервые его уверенность заколебалась, когда он понял, что, возможно, встретился с более сильным противником. Но, когда Чикара атаковал, Йоши забыл о волнении. Он отступил. Подпускать Чикару близко не следовало из-за короткого меча в его руке. Даже при том, что Чикара держал меч одной рукой, меч Йоши вздрагивал от силы его удара.
Получилось почти безвыходное положение: каждое нападение парировалось, каждая контратака сводилась к нулю – противник уклонялся или блокировал удар с точностью доли секунды. Но в их битве на ледяном поле в пользу Йоши была его молодость. Атаки Чикары стали менее частыми, потом замедлились еще и утратили свою силу. Разница в возрасте наконец сказалась. Чикара отступил, и Йоши, чувствуя близкую победу, сильнее наступал. Еще шаг… еще… Внезапно они оказались среди могил, и Чикара, хитро обдумывавший каждый шаг, оказался между двумя памятниками, так что они защищали его с двух сторон и давали минутный отдых.
Йоши опустил меч и отступил назад, чтобы выманить Чикару из его убежища. Старший из противников оставался на месте; он глубоко дышал, стараясь восстановить свои силы.
Йоши чувствовал холодный ветер; он знал, что этот перерыв ему невыгоден. Чикара отдыхал в своем убежище, а у Йоши замерзали руки. Йоши отступил и на секунду ослабил внимание.
С устрашающим боевым кличем Чикара перепрыгнул через памятник. Йоши показалась, что крылья огромной летучей мыши закрыли лунный свет – это было платье Чикары, раздуваемое ветром, – и блеснула сталь. Потом Йоши отшатнулся назад, платье на бедре распахнулось и сильная струя крови окрасила ткань расползающимся пятном. Он упал на одно колено.
С порывом дьявольской энергии Чикара переменил направление удара и направил его в голову. Этот удар расколол бы череп Йоши, но он не достиг намеченной цели. Йоши, лежа на мокрой земле, ударил снизу вверх прямо в среднюю часть туловища… и вспомнил, что это – его отец!
Чикара выронил оружие и схватился за живот. С горестным криком Йоши бросился на помощь ему. Старший из противников упал на руки Йоши. Йоши не мог выдержать дополнительную тяжесть на бедре, и они, сомкнувшись лицом и грудью, опустились на колени. Кровь Чикары струилась из-под его рук и смешивалась с кровью Йоши, образуя темное пятно у их ног. Из-за количества крови и места ранения – живот Чикары был совершенно обнажен – было очевидно, что состояние Чикары безнадежно.
Йоши сдвинул Чикару вбок, выпрямил ему ноги и осторожно уложил его на спину; он подложил руку под его голову. Взгляд уже тускнел. Чикара казался легче, как будто вес и сила, управлявшие им, уходили вместе с жизнью. Йоши посмотрел в лицо своего врага – своего отца – и был потрясен, увидев лицо старика.
– Будда, что я наделал? – громко крикнул Йоши. Старик застонал от боли. На губах его появились пузырьки крови.
– Пожалуйста, – попросил он, – добей меня… ты победил… окажи мне честь последнего удара. – Он указал на горло окровавленной рукой.
– Я не могу, – пробормотал Йоши, с ужасом глядя в сторону.
– Дьявол! Ты обязан! – приказал старик с последним порывом энергии. – Неужели судьба послала тебя… нанести мне это последнее унижение?.. Что я сделал, да простит меня Амида Будда, чтобы заслужить это?..
У Йоши все сжалось внутри. Ему отчаянно хотелось сказать: «Отец, прости меня. Я твой сын». Но разве это было возможно? Разве можно было причинить еще большую боль и смятение духа тому, чья жизнь отмерялась минутами?
– Пожалуйста, – попросил его отец.
Йоши уложил усталую голову, вытер губы своей повязкой для головы. Потом, не давая себе времени думать, поднял меч и одним быстрым ударом перерезал спинной мозг, навеки прекратив страдания Чикары.
– Злой меч… злая душа, – простонал он. Его тошнило, и голова кружилась. Цена победы была слишком высока. Он раздвинул платье и осмотрел бедро: из него сочилась кровь при каждом вздохе. Он перевязал рану куском ткани, оторванным от платья, – это остановило кровотечение.
Враг Йоши, его отец, умер, погиб от руки собственного сына. Его отец? Нами и семья – как они будут относиться к нему после того, что он совершил? Какова была цель его жизни? Была ли она направлена ко злу? Почему Будда посылал в этот цикл людей с тем, чтобы они испытывали такие страшные муки?
Он стоял на коленях в красном снегу рядом с умершим; едва видный глаз Тсукиоми, бога луны, холодно смотрел на него. Йоши знал теперь, что он сделает.
Он снял свой пояс и положил мечи на землю с торжественным достоинством, потом он отвернул плащ и платье, обнажив туловище на северном ветру.
Он поднял к небу свой короткий меч.
– Амида Ниорай, который льет свет своего присутствия во всех десяти частях мира, прими в свое небо того, кто призывает твое имя, – монотонно говорил он, и его голос сливался с жалобами ветра на кладбище. – Дай мне вечный покой. Прости меня за то, что я совершил, – закончил он.
Тишина, казалось, наполнилась голосами призраков. Йоши, ослабевший от потери крови, потрясенный поединком с Чикарой, как будто бредил. В его ушах звучала протяжная нота нижнего регистра бивы.
Он был неподвижен, но земля вращалась вокруг него. Он услышал голос, звучавший внутри него; этот голос был полон злорадства, он шипел, фыркал и извергал проклятия. Каким-то образом, не зная как, Йоши узнал его. Он не знал человека, но узнал голос. Хиго! Дух ронина, изгнанный заклинателем в Окитсу.
Дух Хиго извергал поток ругательств. Йоши с трудом понимал слова, таким громким был голос: «Негодяй… ты считаешь, что ты лучше? Ты фехтовальщик? Свинья ты! Мерзость! Скоро ты будешь со мной. Вот увидим тогда, каково тебе придется! Ты убил собственного отца, как убил моего хозяина. Как бы я ни был грешен, я, по крайней мере, отцеубийства не совершал. Я был честный самурай, из-за тебя я осужден на десять тысяч лет в преисподней. Если бы мне пришлось ждать дважды десять тысяч лет, я бы ждал тебя. Тебя ничто не спасет. Скоро, ты будешь в моей власти!»
Йоши старался не слушать эти страшные звуки, но голос не исчезал, и к нему присоединился другой, злобный, льстиво-издевательский голос Канеоки. «Он убил своего отца, – прошептал Канеоки. – Чего еще можно ожидать от гравера, да еще рожденного вне брака?»