– Трис, твои ребята от тебя в ста метрах. Ты как?
– Нормально. – Девушка озорно улыбнулась и подмигнула сержанту. – Еле выбралась из технического блока.
– Вот понесла тебя нелегкая, – ворчливо отозвалась Лама. – Стой там. Ты же вообще без брони.
– Никто не живет вечно.
– Вот я всё расскажу Гарту! – сердито пообещала Лама и отключилась.
Сержант, слышавший всю эту перепалку с широко раскрытыми глазами, не успел ничего сказать, как из технического коридора вывалилась группа из двух десятков бойцов и, рысью подбежав, замерла в двух шагах.
– Капитан, ваша броня и форма. – Один из бойцов, откозыряв, сбросил на пол тяжелую сумку. – Мы вас едва догнали.
– Так шевелились быстрее, и догнали бы. – Трисса, ничуть не стесняясь, разделась до трусиков и стала надевать обтягивающий комбинезон.
– Ох ну ни хрена себе! – Сержант замер, увидев на груди девушки знак за полсотни боевых операций и эмблему подразделения на алом гвардейском фоне. Несмотря на то что комбез довольно быстро скрылся под толстой оболочкой брони, он встал, одернул форму и, коротко козырнув, вытянулся по стойке смирно.
– Вольно, сержант. – Трисса надела шлем и оглянулась на своих бойцов. – Разведка?
Сразу же за поворот улетела крошечная камера, похожая на насекомое.
– Давай еще пару штук, и двинули.
Такого старый десантник еще не видел. Словно единый механизм, общаясь только скупыми жестами, солдаты двигались по коридорам, мгновенно реагируя на малейшую угрозу. Счет убитых уже перевалил за полсотни, когда с высокого потолка обогатительного цеха на них плавно, словно в замедленной съемке, спланировали две фигуры в матово-серых комбинезонах и, как показалось сержанту, с клинками вместо рук. Он ничего не успел понять, когда вокруг возник вихрь сверкающей стали и летящие по воздуху брызги крови. Через несколько секунд все было кончено. Двое из гвардейцев зажимали широкие резаные раны, а Трисса, стряхнув с ножей кровь, склонилась над лежащими серыми телами.
– Надо же. – Клинки беззвучно нырнули в набедренные ножны. – Гвардейцы Эттарго. Откуда они тут взялись, интересно. – Она прижала коммуникатор, переходя на командирский канал.
– Лисса, у меня тут два эттаргских гвардейца.
– Всё?
– Да, остывают. – Трисса носком сапога перевернула тело. – Двух моих порезали, но слава Отцу, едва задели.
– Спасибо, Трис. Я передам нашим.
Командир разведвзвода подошла к раненым.
– Вы как?
– У меня нормально. – Парень, зажимавший плечо, осторожно отнял руку и посмотрел на рану, залитую медицинским гелем. – Представляешь, бронепластину пробил!
– А у меня, похоже, мышцы задеты. – Девушка, уже получившая дозу обезболивающего из автоматической аптечки, напряженно улыбалась.
– Эвакуация, – отрывисто бросила Трис, и раненых сразу подхватили, помогая добраться до санчасти.
Через час зажатые в ангаре основного шлюза солдаты Эттарго предпочли сдаться.
Разоренное гражданской войной хозяйство огромной империи приходилось собирать буквально по кусочкам, и стыковать на живую нитку, восстанавливая экономические связи. Из тридцати двух планет, входивших в империю, лишь пять присоединились на основе союзного договора. Для остальных была разработана специальная процедура, не предполагающая сохранения суверенитета, но оставшиеся фактически без защиты и военного присутствия планетарные правительства постепенно склонялись в пользу присоединения. Тем более что военная хунта, захватившая Эттарго, уже вовсю резвилась на дальних подступах к империи, а их условия были гораздо хуже.
Представители планет, идущие бесконечной чередой на прием к Гарту, просили, требовали, взывали к человеколюбию, общечеловеческим ценностям и прочим глупостям, но разговор у нового императора был короткий. Или безоговорочное принятие условий договора, или полностью самостоятельное плавание. И тут политика Имперского Совета, поддерживающего узкую специализацию планет, сыграла на руку Новой Империи. Аграрные миры не могли с ноля наладить производство высокотехнологичного оборудования, а промышленные нуждались в продовольствии. Если учесть, что корабли строились всего в трех подконтрольных Гарту мирах, то участь независимых планет была предрешена.
Но Гарт не требовал невозможного. Его условия были даже легче, чем у почившего в бозе Имперского Совета. В целом все претензии местных властей так или иначе касались запрета в империи на частные банки и ограничения, накладываемые на крупные корпорации. Олигархи категорически не желали делиться властью и пробовали различные подходы, для того чтобы сломить молодого, но строптивого императора.