— Хорошо. Никаких проблем.
Опять тот же спокойный тон.
Севил встал.
— Простите, сеньор Прицци, я могу идти?
Доминик удивленно вскинул брови.
(А ты еще здесь?!)
— Конечно, Севил.
Брустел повернулся и на ослабших ногах поплелся к двери. Не доходя до нее двух шагов, он обернулся.
— Всего доброго, джентльмены…
— До свидания, Севил.
Отозвался Энджело. Остальные отделались кивками.
Брустел вышел из кабинета. Бесконечно корректный распорядитель встретил его и повел к выходу.
«Раньше их называли мажордомами, — ни с того ни с сего подумал Севил. — Господи, как же я боюсь. Как же я боюсь. Мне дико страшно. Боже, защити меня от Вэтих людей. Даже улыбки у них — улыбки каннибалов. Пожирателей человеческой плоти. У них же кровь на губах. Ее просто не видно посторонним взглядам, но она есть. Густая, алая, дымящаяся кровь. Боже, мне страшно.».
Их шаги гулко отдавались под потолком, и в этом, в сущности, не было ничего страшного, но Севилу они казались уродливым отзвуком чьих-то громадных крыльев. В сознании возник образ невообразимо большой летучей мыши с жуткой вздернутой мордочкой и острыми клыками, заляпанными кровью, следующей за ними в полумраке коридора. Он подумал, что если через минуту не окажется на улице, то просто сойдет с ума от всего, что произошло с ним за сегодняшний день.
К счастью, уже через несколько секунд распорядитель вывел его к массивным дверям. Слегка приоткрыв одну створку, он поклонился и мягко попрощался:
— Всего хорошего, мистер Брустел…
— Всего хорошего, — кивнул в ответ Севил, натягивая шляпу и выходя на улицу.
Зинго повернулся к нему, проследил взглядом, как он спустился к «линкольну» и забрался в кабину.
— С вами все в порядке, мистер Брустел? — спросил шофер. — Что-то вы неважно выглядите…
— Все нормально, Зинго, — вяло ответил тот и повернулся к окну. — Отвезите меня в «Хилтон», пожалуйста.
— Конечно, мистер Брустел. — Зинго еще раз внимательно посмотрел на него. — Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Да, спасибо, — Севил бесцветно улыбнулся и, стараясь сделать это незаметно, сунул руку под плащ, чтобы помассировать ладонью грудь. У него вдруг сильно заболело сердце…
… — Ты ведь знаешь, что нужно делать?
— Конечно. — Чарли кивнул. — Мне придется заехать домой.
— Зачем? — Доминик уставился на него тяжелым взглядом.
— У меня с собой ничего нет.
— A-а… Ну, хорошо. Как только вернешься из Вегаса, позвони мне.
— Ладно, — Чарли выбрался из кресла.
— Я закажу тебе билет на ближайший рейс, — сообщил Энджело. — Будет лучше, если ты полетишь под чужой фамилией и туристическим классом. На всякий случай. Если какому-нибудь копу придет в голову связать Макса с казино и Палоу.
— Хорошо.
— Позвони, как только вернешься, — вновь приказал Доминик.
— Хорошо, — Чарли вздохнул. Он был неглупым человеком и обычно ему не приходилось повторять дважды.
— Удачи тебе, малыш, — улыбнулся Портено-старший.
— Спасибо, — Чарли пошел к двери, но его вновь догнал отрывистый, как лай собаки, голос Доминика.
— Верни нам эти деньги, Чарли. И позвони сразу же, как только вернешься…
Портено-сын не ответил, а лишь кивнул и плотнее прикрыл за собой дверь…
…«Боинг-727» компании «Вестерн Эр Лайнз» уносил Чарли на запад, туда, где заходит солнце, в край вечного дня. Если вот так лететь и лететь следом за этим, висящим в бело-голубом небе золотым диском, то, наверное, никогда не попадешь в ночь. Она постоянно будет за спиной, а впереди — только свет. Яркий, слепящий…
Чарли Портено дремал в кресле, подложив под голову небольшую подушечку. Кондиционер над креслам обдувал его свежим прохладным воздухом. Сегодня у Чарли не было с собой багажа, кроме полуавтоматического «кольта» 38-го калибра и глушителя. А что ему собственно еще нужно?
Он спал и видел в зыбком, почти реальном, сне улыбчивого блондина с кровавой кашей вместо лица. В чернобордовом месиве отчетливо выделялся белый оскал крупных ровных зубов. Страшная фигура в длинном плаще стояла совсем рядом, обнимая правой рукой за плечо… Айрин Уокер. Она тоже улыбалась Чарли своей загадочной улыбкой. Синюшно-свинцовая ладонь мертвеца уверенно покоилась на ее плече, касаясь тонкой изящной шеи.
Жуткая парочка смотрела на него. Молча. Все с той же улыбкой.
Впервые за последние годы Портено проснулся от уже готового сорваться с губ истошного вопля.