Дюко игнорировал ее насмешку. Он стоял в дверном проеме, и его низкий голос был резок:
— У вас шесть фургонов в этой крепости.
Она притворилась напуганной.
— Император сделал вас распорядителем фургонов, Пьер? Я должна поздравить вас.
Он вынул из кармана жилета свернутый листок бумаги.
— Они загружены золотыми и серебряными блюдами, картинами, монетами, гобеленами, статуями, резными фигурками и коллекцией вин, упакованной в опилках. Общая стоимость определяется в триста тысяч испанских долларов.
Он смотрел на нее с тайным торжеством.
— И некоторая мебель, Пьер. Разве ваш шпион не нашел мебели? Часть ее довольно ценная. Прекрасная мавританская кушетка, инкрустированная слоновой костью, лакированный секретер, который вам бы понравился, и зеркальная кровать.
— Несомненно, та самая кровать, в которой вы убедили генерала Вериньи охранять вашу украденную собственность?
Генерал Вериньи был кавалеристом, люди которого охраняли фургоны по пути из Саламанки.
— Украденную, Пьер? Все это принадлежит мне и моему дорогому мужу. Я просто думала, что в то время, когда Веллингтон угрожает победить нас, я сберегу хотя бы часть нашего домашнего имущества во Франции. Попробуйте посмотреть на меня как на простую беженку. Ах! — Она улыбнулась помощнику Дюко, который принес поднос, на котором стояли открытая бутылка шампанского, единственный стакан и блюдо белого винограда. — Поставьте это на парапет, лейтенант.
Хмурясь, Дюко ждал, пока его помощник не ушел.
— Собственность погружена во французские армейские фургоны.
— Арендованные фургоны, Пьер.
— Сданные в аренду квартирмейстером генерала Вериньи.
— Верно. — Она улыбнулась. — Замечательный человек.
— И я отменю приказ отдать его под суд.
Она уставилась на него. Она боялась Пьера Дюко, хотя не хотела доставить ему удовольствие, выказывая свой страх. Она распознала угрозу в том, о чем он говорил. Она бежала из Испании, убегала от победы, которой угрожал Веллингтон, и она забирала с собой богатство, которое сделает ее независимой при любой трагедии, которая постигнет Францию. Теперь Дюко угрожал ее независимости. Она отщипнула виноградину.
— Скажите мне, Пьер, когда вы заказываете завтрак, вы тоже начинаете с угроз? Если вы чего-то хотите от меня, почему вы просто не спросите? Или вы хотите разделить со мной награбленное?
Он нахмурился. Никто не мог обвинить Пьера Дюко в жадности. Он сменил тему:
— Я хотел знать, как вы относитесь к возвращению из Америки вашего мужа.
Она рассмеялась.
— Вы хотите, чтобы я вернулась к нему в постель, Пьер? Разве вы не думаете, что я достаточно пострадала для Франции?
— Он все еще любит вас?
— Любовь? Какое странное слово от вас, Пьер. — Она подняла взгляд на триколор. — Он все еще хочет меня.
— Он знает, что вы — шпионка?
— Я уверена, что кто-то сказал ему, не так ли? Но Луис не относится к женщинам серьезно, Пьер. Он думает, что я стала шпионкой, потому что была недовольна им. Он думает, что, как только он вернется, я тут же прилечу в свою золоченную клетку, и все снова будет в порядке. Он может обругать меня, а затем поплакаться своему исповеднику. Мужчины так глупы.
— Или вы выбираете глупых мужчин?
— Какую будуарную беседу мы ведем. — Она широко улыбнулась ему. — Так, чего вы хотите, Пьер?
— Почему ваш муж вернулся домой?
— Ему не нравится климат Южной Америки, Пьер. Он вызывает у него ветры. Он страдает от ветров. Он как-то выпорол слугу, который засмеялся, когда он громко пукнул.
— Он присоединился к Веллингтону.
— Конечно присоединился! Луис — новый герой Испании! — Она рассмеялась. Ее муж возглавил испанскую армию против мятежников в Банда Ориенталь[1] — провинции к северу от Ла-Платы. Мятежники, видя Испанию, завоеванную Францией, пытались добиться независимости от испанцев. К удивлению маркизы и к удивлению многих других людей, маркиз победил их. Она стрельнула виноградной косточкой с парапета. — Он, должно быть, превзошел их численностью сто к одному! Или, может быть, пустил ветры им в лицо? Вы не думаете, что это правильный ответ, Пьер? Винограду? — Она улыбнулась его молчанию и налила себя шампанского. — Скажите мне, почему вы вызвали меня сюда с вашим обычным очарованием и обходительностью?
— Ваш муж хочет вас назад?
— Вы знаете, чего он хочет. Уверена, что вы перехватываете все его письма. Его желание сильнее его патриотизма.
— Тогда я хочу, чтобы вы написали ему письмо.
Она улыбнулась:
— И это все? Одно письмо? И я забираю свои фургоны? — Она задавала вопросы голосом маленькой девочки.
Он кивнул.
Она смотрела на него с подозрением, поскольку сделка выглядела слишком простой. Ее голос внезапно стал серьезным:
— Вы позволите мне вывезти мою собственность во Францию ценой одного письма?
— Одно письмо.
Она пожала плечами:
— Вы дадите мне бумагу?
— Конечно.
Она отхлебнула шампанского.
— Что мне писать?
— Все здесь.
Он уже написал письмо, и она должна была только скопировать его на писчей бумаге с гербом семьи ее мужа. Она восхитилась предусмотрительностью Дюко, укравшего даже бумагу, так что для нее все было приготовлено. Он дал ей единственный стул в комнате, свежеочиненное перо и чернила.
— Можете поправить стиль, Элен.
— Это будет нетрудно, Пьер.
Письмо рассказывало печальную сказку. Это был ответ на письмо маркиза, и в нем говорилось, что она не хочет ничего иного, как только воссоединиться с ним, что известие о его возвращении наполнило ее радостью и ожиданием, но что она боится прибыть к нему, пока он под командой Веллингтона.
Она боится, потому что есть английский офицер, который преследовал ее безжалостно, оскорбил ее и ее мужа, который распространял порочащие домыслы о ней. Она жаловалась, писала маркиза, английскому Generalissimo, однако ничего не могло быть сделано, потому что оскорбивший ее офицер был другом Веллингтона. Она боится за свое достоинство, и пока офицер не будет удален из Испании, она не решится приехать к мужу. Офицер, писала она, уже пытался овладеть ею однажды, и этой попытке помешало только его опьянение. Она не чувствует себя в безопасности, пока этот мерзкий человек, майор Ричард Шарп, жив. Она подписала письмо, аккуратно побрызгав на написанное шампанским, чтобы письмо казалось залитым слезами, затем улыбнулась Дюко.
— Вы хотите, чтобы они дрались на дуэли?
— Да.
Она засмеялась.
— Ричард убьет его!
— Конечно.
Она улыбнулась.
— Скажите мне, Пьер, почему вы хотите, чтобы Ричард убил моего мужа?
— Это очевидно, не так ли?
Если ее муж, испанский гранд, внезапно ставший героем, будет убит англичанином, то хрупкий союз между Испанией и Англией окажется под угрозой. Союз был заключен из одной целесообразности. У испанцев не было ни малейшей любви к англичанам. Их выводило из себя то, что они нуждаются в британской армии, чтобы изгнать французов. Да, конечно, они сделали Веллингтона Generalissimo всех их армий, но это было признанием его таланта, и необходимость этого назначения сделало их зависимость от него еще более очевидной. Она наблюдала, как Дюко сушит чернила песком.
— Вы знаете, что дуэли не будет, не так ли?
— Как не будет? — Он стряхнул песок на пол.
— Артур не позволит им. — «Артур» был Веллингтон. — Что вы сделаете тогда, Пьер?
Он игнорировал вопрос:
— Вы знаете, что это может стать смертным приговором майора Шарпа?
— Да.
— Это не волнует вас?
Она кротко улыбнулась:
— Ричард может позаботиться о себе, Пьер. Боги улыбаются ему. Кроме того, я делаю это для Франции, разве нет?
— Для ваших фургонов, дорогая Элен.
— Ах да. Мои фургоны. Когда я получу пропуск для них?
— Со следующим конвоем на север.
Она кивнула и встала:
— Вы действительно полагаете, что они будут драться, Пьер?
— Это имеет значение?
Она улыбнулась:
— Я хотела бы быть вдовой. Богатой вдовой. La Viuda Dorado.
1
Испанцы называли территорию современного Уругвая «Банда Ориенталь дель рио де Ла Плата» — Восточный пояс реки Ла-Плата.