И вдруг, заметив, что хорошо знакомое родное лицо усмехнулось горькой улыбкой, Локси почувствовал, как уютно обволакивающий его сон вновь улетучился. Женщина на картине укоризненно покачала сыну головой, и ее губы еле слышно шепнули.
– Не надо…
А на столе наливались алым светом линии почти законченного чертежа.
Волшебник приподнялся. Одного его взгляда хватило, чтобы лист бумаги испарился в аккуратной вспышке, не затронувшей поверхности стола, и истаял тонким дымком.
– Я понял, светлейшая - больше не повторится.
И он, закутавшись простыней, преклонил колено - то ли перед своей матерью, то ли перед кем-то из Бессмертных. На него из бесконечной дали смотрели мудрые, прекрасные и чуточку усталые глаза.
– Ты сделал там все правильно - то, зачем ты там был. И подарки из другого мира взял хорошие. Но что ты хочешь в награду лично для себя?
Локси вздохнул.
– Что случилось с портретом? Почему здесь мама… и не мама?
Чувственные губы улыбнулись, прекрасно поняв его недосказанные мысли.
– Нет. Этого не могу даже я. Художник был не просто рисовальщиком - он сумел запечатлеть на холсте саму душу твоей матери. И я, однажды посмотрев на тебя ее глазами, приняла твою мать, вырвав ее из царства теней. Она прекрасная женщина, Локси, и я с удовольствием сделала ее частью своей сущности.
Бессмертная помолчала немного, и вновь улыбнулась.
– Хорошо. Если ты рад, что я теперь отчасти и твоя мать - быть посему. Но, милый мой мальчик, не сильно на это рассчитывай. А теперь прощай - мне тяжело здесь, внизу, сдерживать свою силу…
Хеннора выдернула снизу отдувающуюся и едва не вспотевшую (немыслимое и неприличное для богини дело!) от напряжения Миллику, и тут же выдала той встревоженную тираду.
– Послушай, голубушка - ты случайно не сбрендила? Что ты себе позволяешь? Если Сталон узнает, какие дела мы тут вытворяем… а против него мы слабоваты. И зачем ты взяла себе сущность этой женщины? Будто не хватало нам еще и неприятностей с Падшим.
Миллика вновь засияла неземным блеском и улыбнулась.
– Подруга моя - чтобы разглядеть во мне еще одну сущность, Сталону придется всмотреться в меня попристальнее - но тогда он у меня сразу станет шелковым, а я из него буду веревки вить.
Перехватив нить чьего-то рождения, Хеннора ловко вплела ее в Поток Бытия - живи, кто бы ты там ни был! Затем подняла взгляд на подругу. И глаза ее смеялись.
– Да, я забыла - у тебя всегда есть мощное прикрытие. А этот бог падали - с ним-то как вопрос решать, в случае чего? Я не хочу расплачиваться своим телом, и тебе не советую.
Богиня всего живого взвилась жемчужно переливающимся блеском вихря. Уже удаляясь, она лукаво заметила:
– Когда у нас все выйдет, то и Хаос, и Падший у нас в ногах будут валяться, умоляя о помощи…
На следующее утро волшебника едва добудились. Опрометчиво сунувшаяся было Бин сразу заработала тапком, и теперь горестно причитала, рассматривая перед зеркалом наливающийся на скуле синяк. В конце концов Невенор сжалилась над ней.
– Пошли, есть тут у меня кое-какие эльфийские умения по части исцелить. Надо лишь травку одну найти, да только что сорванный листок и приложить…
Однако, пройдя едва ли сотню шагов по лесу вдоль ручья, легкомысленная служаночка вдруг обнаружила, что ее весьма бесцеремонно прижали спиной к дереву. Руки рывком завели назад и связали так, что девица оказалась привязанной к стволу. А перед самым лицом зловеще полыхнули яростью медово-зеленые глаза.
– Ты что же это себе воображаешь? Думаешь, я не вижу, что ты так и норовишь под нашего лорда подстелиться? Тоже мне - первая красотка на деревне!
Осторожно скосив глаза в сторону покалывания в области живота, бледная от страха Бин обнаружила, что эльфийка уже почти готова пустить в ход свой ужасный потрошитель. Она совсем уж было собралась лишиться дыхания от ужаса, но хлесткая пощечина мигом привела ее в чувство.
– Отвечай! Или мне придется применить кое-какие умения, с которыми тебе лучше не знакомиться…
– Не надо, не надо! Я все расскажу, - едва не задыхаясь, служанка залилась слезами.
Но и этого ей не позволила прекрасная в своем негодовании эльфийская лучница - звонкая, отозвавшаяся вспышкой в голове пощечина тут же украсила другую щеку. И Бин разразилась торопливым, спотыкающимся потоком слов.
– Это тятька мой… говорит - новый лорд добрая душа, и порядочный… если понести от него, то он и дитя признает, и денег отвалит… я и подумала - да что ж тут такого?.. а лорд и впрямь хороший, да красавчик… я и сама бы не против - если б он на меня хоть раз ласково глянул…
Бедняжка лепетала задыхающимся от волнения голосом, а Невенор, внутри которой поднималась мутная волна ненависти, уже с трудом сохраняла самообладание, чтобы не пустить в ход боевой нож, коим она владела великолепно - на зависть даже гному, специалисту в любом оружии. И все же выучка взяла свое - голос ее ничуть не дрогнул, оставаясь таким же холодным.
– А теперь слушай меня - и очень, очень внимательно. Не так давно одна стерва уже разбила мастеру сердце, и именно таким способом. И если я еще хоть раз замечу, или узнаю… Не-ет, ты не права! Я начну не с тебя - с твоей родни, причем с самых маленьких. И легко докажу, что эльфийские головорезы самые беспощадные в нашем мире. Сначала я буду отрезать…
И беспощадная разведчица стала перечислять такие подробности, что Бин то бледнела от ужаса, то краснела от стыда, не смея даже упасть в обморок. По правде говоря, Невенор в глубине души чуть лукавила - но совсем чуть-чуть. Просто - один недавний поцелуй еще горел невидимым пламенем на ее устах.
– Все поняла, дура хумансовская?
Девица с ужасом смотрела некоторое время, сотрясаясь от дрожи, а затем только кивнула, будучи не в силах говорить. А Невенор продолжила воспитание, говоря четким, врывающимся в сознание голосом.
– А теперь - молчать и смотреть мне в глаза. И упаси тебя боги отвести взгляд или смежить веки, - лучница свирепо покачала перед самым личиком блестящей сталью.
Нервно сглотнув, Бин мелко закивала, неотрывно глядя в глаза как кролик на удава.
Невенор задрала ей подол сарафана и запустила туда свою бесстыжую руку, внутренне хихикая. Нет, что ни говорите, а методы форсированного допроса и подчинения - отличная штука! От плохого к хорошему, и обратно - качай себе маятник, подчиняя психику… Пока ее пальчики сноровисто ласкали и обхаживали самые сладкие и потаенные места, привязанная девица задышала чаще, порозовела. Затем глухо застонала, глядя на свою мучительницу уже едва ли не с обожанием и по-прежнему не отрывая глаз.
Медленно и осторожно подведя хумансийку к самому порогу наслаждения, но не давая той соскользнуть в сладкую бездну, эльфийка вдруг прекратила и убрала руку. С любопытством глядя на содрогающуюся в сладкой муке, закусившую губы девицу, она прошептала ей.
– Ты будешь делать все правильно? Будешь хорошей девочкой?
– Да… Да! Я сделаю все - только дай мне это! Ты ведь можешь…
"И почему все красивые такие стервы и дуры? Что Аллена, что эта Бин - даже по моим меркам лапочка, а уж по хумансовским - самочка хоть куда… Э-э, милочка, да ты, похоже, никогда такого не знала? Только с грубиянами общалась? Ну что ж, тем крепче будет моя удавка на твоей нежной шейке… вернее, на другом месте. Ладно, ладно, не умирай так - мне же не жаль дать тебе это…" - и она наконец добавила финальный штрих, другой ладонью закрывая молодой женщине рвущийся из губ крик радости.
А глаз она все-таки не отвела… Ну и дура - лучше умереть, чем подсесть на такое…
– Теперь ты будешь и дышать, и жить только с моего разрешения, - заботливо ворковала Невенор, умело сводя с лица Бин синяк, а с запястий - следы от врезавшейся в нежную кожу веревки.
Та мало-помалу приходила в себя, и из глаз медленно уплывала блаженная истома.