Аллена прислушалась к своим ощущениям. Ну да, тут и сомневаться не приходится… И, впервые за долгое время, вслух отозвалась.
— Я вляпалась. Сторожевое заклятье.
М-да, ясное дело — хорониться больше нет смысла. Понимающе кивнув, остальные сделали несколько шагов назад, чутко вслушиваясь в шумы по сторонам. Наступал вечер, мелкая живность торопливо возвращалась в свои убежища. Мышь-полевка на той стороне болота… белка, еще дальше… какая-то птичка в зарослях осоки справа… ага, опоздала улететь со своей стаей на юга — жаль ее, бедняжку… в трещине скалы каменная сова продирает глаза перед вылетом на охоту… никого больше.
Попавшая в ловушку лучница скинула капюшон, осторожно полезла в складки плаща и добыла оттуда белеющий в сумраке свиток. Прочла, шевеля губами, и вокруг нее по топкой поверхности прошла рябь. Раз, другой, третий. Постепенно проявилась широкая, белесо-лиловая расплывчатая полоса Сторожевого заклинания. Аллена покачала головой, обреченно попробовала шагнуть назад.
«Муха в паутине!». - подумалось ей, когда в ответ на ее попытку заклинание напряглось, и словно стальным канатом удержало на месте. Ноги погрузились уже по колени, и сырой холод промозгло подкрадывался все выше и выше. А может, это отчаяние стремится залезть в душу своими ледяными щупальцами?
— Нет, поставлено мастерски. Уходите. Сообщите, что здесь маг, и сильный.
Мальва зябко поежилась и шагнула ближе. Погладила подругу, с которой немало походили и постреляли, по коротко стриженым, золотистым волосам. Словно прося прощения, что это не она попалась в ловушку. Словно старалась удержать в сердце это последнее, прощальное прикосновение.
— А как же ты?
— Уходите, это приказ. А я… как-нибудь.
Как известно, для эльфа немыслимо покончить с собой. Аллена поколебалась, протянула подруге свой привычный, вычурно изогнутый лук, с которым столько вместе прошли и пережили. Будто отдавая частицу самой себя, и стремясь поменьше дать добычи ловушке. Топь медленно, но неумолимо затягивала жертву к себе, и последние отблески света, исчезая, словно прощались с гибнущей эльфийкой.
Невенор тоже подошла. Вместе с Мальвой они протянули к Аллене ладони, и та ответила тем же прощальным приветом. Пальцы их переплелись. Прощайте, девчонки… никогда нам не пить утренней росы вместе… не танцевать на празднике весны… не радоваться каждому мигу жизни…
В болото упала капля, затем еще одна. Соленая. И еще одна — горькая.
— Вспоминайте меня иногда. Придет срок — увидимся по ту сторону Гремящих Морей.
Уходили порознь. Мальва чуть севернее. Одна из заповедей разведчицы — никогда не возвращаться тем же путем. Вот и сейчас, идя в одиночку, она обогнула край болота, по мшанику с выступающими камнями спустилась к обрыву, выводящему с плато. Оставив медвежью берлогу слева, спустилась вниз. Дойдя до края леса, она вдруг зашаталась, обняла одинокую, первую сосну и расплакалась. Ну почему так глупо? Ведь не было никаких признаков того, что на этом плоскогорье поселился колдун или маг! И даже безотказные амулеты не спасли Аллену от нелепой гибели. И что же делать?
Так. Утерев слезы и окончательно размазав маскировочный грим на личике, Мальва решительно повернулась и, преодолевая предательскую дрожь в ногах, припустила обратно легким эльфийским шагом. Не тряситесь, коленки — мы возвращаемся к подруге, и будь, что будет!
— Зачем? — горько спросила Аллена в полутьме, погрузившись уже по пояс. Злополучное болотце оказалось неимоверно глубоким — верно, под жижей притаилась яма.
Мальва только вздохнула и опустила глаза. Ну как тебе объяснить, если я и сама себя не понимаю? Ну не могу я тебя бросить — вот так. Подняв взгляд, она встретилась им с Невенор.
— Здрасьте! — невесело хохотнула та. — А я думала — одна такая дура. Вот… тоже вернулась.
Человек, сидя в кресле, обернулся на тихое позванивание волшебной паутины заклинаний, сходившейся в слабо мерцающее сооружение на столе. Вечернее солнце, несмело заглянув в окно, торопливо осветило его широкие плечи, энергичную фигуру и лицо. С небрежно залеченным недавним шрамом от левой брови, через скулу и до щегольски небритых усов. Он был с виду не стар, скорее молод, однако ранняя седина кое-где уже коснулась его шевелюры и придала ему тот импозантный вид, от которого теряют головы иные глупые девчонки хумансов.