Мысли заметались, словно огонек свечи под порывом ветерка. Как же это так?.. Бин, милая — ты ведь та, о ком я мечтал всю свою жизнь. Хоть и боялся в том себе признаться. И в то же время, рядом с тобой в сердце мое вошла эльфийка — вкрадчивая, любящая и в то же время смертельно опасная, оттого не менее привлекательная и незабываемая. Но ведь так невозможно?..
Бывает, что от таких откровений души своей умирают — и отнюдь не слабые духом. Но счастье и везение Локси — а уж кто-кто, а молодой волшебник везуч оказался весьма и весьма — рядом оказалась еще одна представительница эльфийского роду-племени. Правду говорят, что эльфы умеют читать не помыслы, а движения души. И что страсти людские для них — что открытая книга. Хотя сами остроухие и не способны гореть так — словно раздуваемые ветром уголья, но при своей некоторой холодности они уцелевают там, где мотыльком сгорают люди. И да, она ведь целительница — и не только тела.
Локси стоял, смотрел на орудующего молотком насупленного гнома. Приемлемого качества кузницу удалось найти быстро — Локси посоветовал Боргу не делать своим ученицам сразу боевое супер-пупер оружие. А для начала ограничиться более простым — учебно-тренировочным. Но даже и от таких небрежных движений гномьего кузнеца обе дородных, мускулистых кузнечихи вытаращили глаза да чуть не на коленях упросили «хоть только глазком поглядеть».
— Не изощряйся, Борг, — проворчал волшебник, плавно направляя в горн одно из своих мягких огненных заклинаний — ибо оказалось, что из-за суматохи мятежа и уличных стычек уголь в кузню не поставили. — Когда мастерицами клинка воспитаешь, тогда и сделаешь маленькое чудо.
Но гном только упрямо встряхнул запотевшим затылком, а сам продолжал выстукивать молоточком что-то, видимое только ему. Выдающийся воин по призванию и кузнец по праву рождения, он попросту не умел работать вполсилы. Шпага и стилет для Никки, и два непарных кинжала для Ленни — так оба мужчины решили, осмотрев обеих девиц, заставив их подвигаться-попрыгать и даже слегка подраться. Да еще и Жозефина, еще румяная после того, как выпила переполняющую Локси бурю эмоций, проворчала, что «магия магией, а острая ковырялка лишней не будет» — и заказала два кинжала. Себе и Тигги.
Оттого Борг и изощрялся в своей любви к раскаленному металлу — и к оружию. Отчего-то живет в мужчинах страсть к предметам убийства себе подобных и не очень. И больше в ходу протыкающие, колющие железки — уж не оттого ли, что… как бы это сказать?.. хм-м. Не оттого ли, что одно из продолжений их сущности болтается между ног и при случае готово наполнить сладким ядом похитительницу своего сердца?
Как бы то ни было, а все же Локси увлекся происходящим. Хоть и сообщили ему только что серьезные и опечаленные жрицы, осмотревшие по-прежнему заиндевевшее в своей притягательной красоте тело Невенор, что «спасти сущность ее может только один человек — и заплатив очень, очень дорого».
А посему он даже улыбнулся, когда гном закончил выводить на клинке клеймо — где звезда сияет на ладони мастера. Узор этот родился прямо сейчас, и видят боги, Локси согласен был, что это как нельзя больше подходит Боргу. Новому кузнецу — слегка не от мира сего и слегка не в себе от процесса созидания. Но Падший вас побери, где вы видели нормального гения?
— Причаровывай, — Борг устало фыркнул, сгоняя с кончика носа наползшие капли пота.
Но Локси никак не мог оторваться от наковальни, где только что родилось очередное маленькое чудо. Родилось как бы мимоходом — меж двух ударов кузнеца — и бога. Случайно и в то же время так естественно, что взявший в ладони свой еще светящийся и исходящий жаром клинок Тигги не обжегся, а только легонько вздрогнул. Погладил лезвие, провел по нем пальчиком. Спрятал в ладони, ласково поцеловал — и когда развел руки, в пальцах его блистал неземным светом небольшой, аккуратный кинжал. С полностью готовой наборной, узорчастой рукоятью. С обвивающим эфес дракончиком и легчайшей лилово-голубоватой аурой вокруг лезвия.