— Подонок, мерзавец и негодяй. Другие мнения есть? — огласил Локси, глядя в глаза побагровевшему лорду Мэю.
Тот медленно переварил услышанное, и рявкнул замершим солдатам.
— А ну взять его!
Локси немедля шпагой изобразил в воздухе столь стремительный терц, что у всякого, мало-мальски знакомого с военным делом, отпала бы охота лезть и нанизываться на острие этой стремительно порхающей острой железки.
— Что, струсил? — волшебник окинул пренебрежительным взглядом отскочивших солдат и вновь обратился к лорду. Его шпага стремительным зигзагом свистнула в воздухе и плашмя врезала по отечной физиономии. На щеке сразу лопнула ссадина, выпустив бусинки крови.
Лорд Мэй прыгнул стремительно, как кот. Не привыкший сносить оскорблений, а тем более в присутствии своих людей, он ринулся в бой. Бешено вращая коротким широким мечом, он напал сбоку, намереваясь изрубить обидчика в куски.
Но у Локси было свое мнение по этому поводу. Затягивать сцену он не рискнул — солдаты могли наброситься в любой миг, а посему стремительным уколом он проскользнул между взмахами тяжелого клинка. Ну и попал, разумеется — точно в сердце. Напрасно, что ли, почти ежедневно тренировался, осваивая свою постепенно проявляющуюся эльфийскую ловкость…
Здоровяк рухнул как подрубленный, аж загудели добротные сосновые напольные плахи. В осторожно выбравшейся из углов тишине только было слышно, как тяжело дышат солдаты, да тихо визжит от ужаса, зажав себе передником рот, жена трактирщика.
— Сэр Локси, лорд Мэй… — протянула Стелла, пробуя на вкус слова. — А что, мастер — неплохо звучит!
— Да, пожалуй, — нехотя отозвался волшебник. Он ногой попробовал упавшего — да нет, тут все кончено, правки не требуется. И только сейчас до него дошел смысл слов хоббитянки. Он поднял на нее взгляд.
— Хм, а почему бы и нет?
Локси посмотрел на мрачно перешептывающихся солдат и распорядился.
— Отпустить трактирщика.
Те, привыкшие беспрекословно повиноваться лорду, сразу разжали руки. Из их толпы выбрался один пожилой, со шрамом на щеке, встал перед волшебником, внимательно осмотрел того и отдал честь.
— Третий десятник Щигл. Осмелюсь спросить, у вашей милости есть право на лордство?
— Несомненно. Мой отец — барон, — коротко ответил Локси и, немного подумав, снял со всех троих волшебную личину.
Отшатнувшиеся в ужасе солдаты с недоверием смотрели на статного красавца в белоснежной стараниями Стеллы распашной рубашке и черных облегающих брюках, заправленных в мягкие сапоги. На двух заморышей, оказавшихся хоббитами. Оно и понятно — откуда в такой глуши толком знать про магию? Так, понаслышке…
— Козми, сколько ты должен лорду Мэю, то бишь — теперь мне?
Трактирщик помялся, хмуро взирая на нового лорда и прикидывая, не было ли при старом спокойнее.
— Десять цехинов с четвертью…
Поморщившись, Локси подумал — из-за такой малости весь сыр-бор!
— А крестьяне? — и кивнул в сторону двери.
Немного пришедший в себя десятник ответил.
— Да еще десятка три.
— Прощаю, — подумав, коротко бросил новоявленный лорд, а за нынешний ужин выложил на стол два серебряных кружочка.
Щигл зыркнул на деньги, помялся, но все же спросил.
— Как же так, ваше сиятельство? Покойный и нам жалованье задолжал.
Волшебник обвел его задумчивым взглядом, отчего тот поежился, но храбро остался стоять, затем хмыкнул.
— Вот с покойника и спрашивайте. А у меня жалованье еще заслужить надо. Есть идеи, как?
Из солдат выбрался еще один, отсалютовал.
— Второй десятник Реназ. Осмелюсь доложить, в замке вашем еще десяток находится. И те навряд ли согласятся по поводу происшедшего…
Локси поглядел на подтянутого, жилистого Реназа. Ну что ж, это мысль…
— А кто первый десятник?
— Да Визил, он-то как раз в замке. Не в обиду будь сказано вашей милости — такая же скотина, как и прежний лорд. Потому-то тот ему свою схованку и доверяет… доверял стеречь.
— Ну, коли так — показывайте дорогу.
Темнело. На обочине дороги, ведшей ранее к замку, а ныне к потрескивающей груде опаленных яростным пламенем камней, стояла группа людей, и не только. Локси снова глянул на остатки убежища прежнего лорда. Угрызений совести он не испытывал ровным счетом ни малейших — те, кто заперлись в замке и отказались признать нового хозяина, сами выбрали свою судьбу. Да и замок был так себе — одно название. А уж какие там неудобства для жизни, какие, небось, зимой сквозняки… бр-р!