— Услышьте меня, бессмертные… Никогда и не перед кем я не преклонял колен, разве только перед матерью, провожая ее в последний путь… Никогда я не просил вас и ни о чем. Но вот сейчас… Не для себя, не для славы и не ради корысти своей прошу — дайте мне Силу!.. Ради тех смертных, кто погибнет в муках, если я не выстою; ради деревень и городов, которые уничтожат порождения Хаоса, если мы дрогнем; ради этого мира, которому, может статься, грозит гибель, если прорыв вовремя не закроют…
Но молчали всемогущие Боги, не откликалось солнце, ничего не сказал ревущий ветер. И только Миллика, богиня всего, что дышит и двигается, чуть нахмурилась. Однажды в ее храме, ночью, просил этот странный маг принять его под покровительство. Хоть и нет вины его, что родился именно с таким — боевым даром, а все-таки неслыханное дело — чтобы светлые боги помогали магу, убивающему живое.
И все-таки, в какой-то вспышке посмотрев и оценив всю его нелегкую жизнь, богиня незаметно, под струящейся алым и серым блеском туникой, чуть шевельнула своим изящным пальчиком…
Мальва усталой рукой нашарила в колчане очередную стрелу. Предпоследняя! Она оглянулась мельком на мага, который стоял справа, в середине отряда и чуть выше. Да что же он не дает сигнала? Распечатать колчан с волшебными стрелами и дать такой залп по ненавистным оскаленным мордам, окутанным туманной хмарью магии разрушения, чтоб они навеки сгинули из этого мира!
Бой уже шел невесть сколько времени. Судя по ломоте в висках и гудению в правом плече, не менее двух квадрансов. Твари лезли неравномерно, и волны их атак отстреливали, едва не подпуская к себе — так их было много. Самых крупных маг развеивал в дымящиеся лохмотья молниями или файрболами, средних уничтожали лучницы. А мелочь, которая не могла расширить прорыв хаоса самостоятельно, разбегалась окрест. Все одно погибнет от мороза. А летом их немилосердно и люто уничтожали змеи, хищные птицы и, как ни странно, ежи. Видимо, чуют зверушки, что за гости пожаловали, их-то не обманешь. Поэтому друиды и эльфийские маги — мастера природы — так тщательно ухаживают за болотами и перелесками вдоль Края, приманивают сюда всяческими способами живность.
Отлив. Пауза. Можно собрать стрелы. И лучницы по сигналу вспотевшего на морозе мага, который вглядывался в Хаос внутренним взором, бросились собирать свой драгоценный запас, который оставался на изрытом и подтаявшем снегу нетронутым. Эльфийских стрел побаивалась даже всепожирающая магия Хаоса, и они целыми падали, едва жертва с хрипением и корчами истаивала в дым… Тридцать девять, сорок, все!
Снова пауза. Невенор быстро — но уже не так, как в начале боя, собрала стрелы и бросила вопросительный взгляд на командира. Аллена, запаленно дыша, ответила жестом удивления с оттенком усталости, смахнула с глаз пот и посмотрела в бледное, осунувшееся лицо мага.
Тот открыл наконец глаза. Глубоко вдохнул, чуть погодя медленно выдохнул, словно пытаясь сбросить с себя неподъемную тяжесть. В немного притихшем на время реве урагана разнесся его на удивление спокойный голос.
— Это была только разминка. Сейчас начнется главное. Как только полезут твари, похожие на жуков-рогачей, но размером с лошадь и с тремя рогами — сразу, не мешкая, распечатывайте заговоренные стрелы. Целиться в средний глаз. Та бестия, которая с белыми и алыми прожилками — моя. Ее не пронять льдом, это старшая.
— А как там обещанная подмога? — Аллена накинула серо-зеленый капюшон на свои короткие золотистые волосы, чтобы сберечь тепло, пока длится короткий отдых.
Локси кивнул и прислушался.
— Уже поднимаются на плато. Через квадранс будут здесь. Но решающий удар, как я и предвидел, держать нам.
— Справимся? — чуть резковато спросила Невенор, выдав охватившее ее волнение, и отхлебнула из фляги, наполненной заботливой малышкой Стеллой.
— Надо, — выдохнул маг, а затем поднял голову. — Начинается. По местам. Аллена, присмотри на всякий случай позицию чуть сзади. Полсотни шагов, если придется отступить…
Запасная позиция и правда пришлась кстати. Весьма удобно — склоны уже совсем оплывшего холма подымались сюда, замедляя навальный натиск порождений Хаоса, а спину прикрывал хоть хиленький и качающийся, но все же соснячок. Аллена чуть ли не в упор всадила обжигающую пронзительным холодом стрелу в нависшую над ней исполинскую морду. Тварь отпрянула, покрылась ледком и, опрокидываясь назад, с гулким звоном рассыпалась на куски.