– Дам коней. А чего же не дать! Только спички-то есть у тебя лишние, коробок?
– Запас несу в свою полесовку, казак. Найду, чай, коробочек за переправу.
– Завтра трактор показывать, будут. Какой-ся Лагунов-партизан покажет чудо-юдо! – так же громко сказал казак, достигнув берега. – Была агитация: за двадцать лошадей тянет… Не верю! Сколько ты жил, встречал такую брехню, а?
– Брехни много попадалось, – откликнулся старик. – А машина, чтобы за двадцать коней ответила?… Умный человек до всего заблагорассудит… Паровики же придумали?
– Паровики придумали, – согласился казак, – так то паровик! Трактор… И слово-то чудное, а?
– А чего же в нем чудного? Арбуз тоже чудное, небось, слово было сначала, а вот едим.
– Арбуз? – Казак засмеялся. – Одичал ты в лесу. Трактор к арбузу приравнял… В станице сутолочь. Комсомольцы бегают по дворам. В потребиловке все обои на плакаты закупили. Над ячейкой партии кумачи уже вешают. Как Первый май… Ну, стойте вы! – прикрикнул он на лошадей, выскочивших на тот берег. – Жить вам недолго. Пришлют трактора, вас на колбасу.
Казак спрыгнул на землю. Его руки даже не притронулись к лошади. Я не знал, что это признак ловкости. Мне подумалось, что всаднику противно прикасаться к лошадям, ставшим колхозным добром.
Сцена у брода привлекла общее внимание и разрядила накаленную обстановку. А может быть, мальчишки испугались собак? Пашка попробовал было вновь подогреть ребят, он подтолкнул локтем Витьку, крикнул:
К Яшке гузом мы идем!Витька остановил его, сел на камень и одобрительно оглядел собак.
– Овчарки? – спросил он меня.
– Да.
– Натуральные?
– Да.
– Ладные псюги… Чьи?
– Наши.
– А ты кто? Иван-царевич?
– А тебе зачем?
Витька добродушно улыбнулся.
– А ты не ершись, – сказал он примирительно. – Никто тебя глотать не собирается. Просто спрашиваю. Не скажешь, сам узнаю… если схочу. Так чьих же ты?
– Лагуновых.
– Лагуновых? – Витька наморщил гармошкой лоб. – Не врешь?
– А мне нет стати.
– Верно, нет стати тебе врать, – согласился Витька. – Я ж не милиционер. Я Виктор Нехода.
– Знаю.
– Меня все знают, – произнес он важно.
– Яшка рассказал. Рассказал, как вы его чернопузов…
Яша уцепился в мой бок, горячо и испуганно зашептал:
– Не надо, не надо… Они меня заставят землю есть…
Витька сделал вид, что не замечает волнения Яшки. Он поднялся, лениво потянулся. Витька был силен. Я чувствовал силу в его мускулах, заигравших над ребрами, у локтевого сгиба и на предплечье. Мне Витька пришелся по сердцу. Чувствуя, что ему даже при помощи своей оравы не одолеть меня с моими собаками, Витька не допустил своего поражения, свел дело к шутке.
– Витька, а головни? – тихо настаивал Пашка.
Виктор с пренебрежительным великодушием оглядел Яшку.
– Пойдемте! – скомандовал он. – Айда!
Пашка понял поведение вожака по-своему. Он крикливо завел:
К Яшке гузом не пойдем,Яшке пузо не проткнем!Витька усмехнулся, повел бровью. Пашка не заметил недовольства вожака, повторил припев. Вожак ударил Пашку по затылку. Ребята пошли вдоль берега. Мы остались снова вдвоем с Яшей.
– Они возвратятся, – шептал он, – не такой Витька, чтобы уступить. Отдать бы им чернопузов и головней. Они меня землю заставляли есть…
– Если что будет, приходи к нам! И я тебе защита и мой отец…
– Не надо, чтобы отец! – взмолился Яшка. – Тогда они меня утопят, как ябеду.
Я начал понимать железные законы берегов горной Фанагорийки. Собственно говоря, эти законы повсеместны. Нельзя вмешивать родителей в свои ребяческие дела. Мне хотелось подружиться с Виктором. Кто он? Яша рассказал мне, что Виктор живет бедно. Его мать работает сторожихой в школе. Родители же Фесенко живут посевами табака и доходами с сада.
– Богатый Фесенко? – спросил я.
– Какое там! – ответил Яша. – Пашка одни штаны пять лет уже носит.
Я распростился с Яшкой, пошел к дому Устина Анисимовича. Дорога шла берегом, а потом под прямым углом сворачивала в станицу.
По обочине дороги шли девушки, плохо одетые, босиком. На плечах они несли мешки с орехом фундуком и ладно пели:
Калинка, малинка, калинка моя,В саду ягодка, малинка моя…Этот припев, повторяясь бесконечно, сопровождал меня до самой станицы.
Глава шестая Первый трактор
Отец возвратился из Краснодара с трактором. Машину осмотрели, почистили, смыли дорожную пыль и поставили под навес во дворе станичного совета.
Отец пришел домой оживленный. Устин Анисимович ранее обычного вернулся с работы и до глубокой ночи проговорил с отцом. Отправляясь спать, Устин Анисимович задушевно сказал: